Походка пьяницы
Шрифт:
– Нет, я не об этом. Я имел в виду Полевую Экспедицию. Я не могу ехать.
Сторонний наблюдатель заметил бы, что все внимание Эста Кира, после того как он несколько минут назад утратил интерес к беседе Карла и Гринлиза, было обращено на Уола. Но голова старика реагировала на происходящее, как параболическая антенна: заслышав Конута, он тут же повернулся к нему.
– Ты дол-жен ехать, Ко-нут, – протикал он, как метроном.
– Должен?
– Конечно, Конут. Желаю тебе успеха, – произнес Карл и, повернувшись к Эсту Киру, добавил. – Не обращайте внимания, Президент. Он непременно
– Но я почти завершил работы по Вольграну…
– А заодно и попытки самоубийства, – мышцы в углах рта Президента попытались растянуть губы в подобии улыбки.
– Сэр, но я совсем не хотел… – с досадой начал объяснять Конут.
– Ты не хо-тел этим ут-ром…
– Конут, успокойся, – прервал их Карл. – Ах, Президент, конечно, это очень огорчительно. Я должен дать вам полный отчет и, уверен, мы сможем расценить это как несчастный случай. Возможно, все вышло нечаянно. Не так уж трудно ошибиться и взять в руки острый нож вместо указки.
– Но я… – снова начал Конут.
– Он дол-жен ехать в лю-бом слу-чае.
– Конечно, Президент. Ведь ты согласен, Конут?
– Но…
– Прошу вас выле-теть на голов-ном само-лете. Я хочу ви-деть вас на мес-те, когда при-буду на посадку.
– Решено, так и сделаем.
Конут открыл было рот, однако не сумел больше произнести ни слова в свою защиту – из толпы вынырнули мужчина и женщина. Напряженность и скованность, с которыми они держались, выдавали в них горожан. Мужчина был репортером одного из каналов телевидения, женщина держала в руках фотоаппарат.
– Президент Эст Кир? Спасибо за приглашение. Безусловно, ваше возвращение из экспедиции будет снимать целая бригада репортеров и операторов, но почему бы не сделать несколько снимков прямо сейчас? Как я понял, вы отобрали семерых аборигенов на острове. Это правда? Конечно, их там целое племя, но сюда будут вывезены семеро. Кто же возглавит экспедицию? Вы лично? Несомненно, это лучшее решение. Милли, ты уверена, что снимки Президента выйдут удачно?
Большой палец руки репортер держал на кнопке диктофона, записывая сообщение: девять преподавателей факультета отправятся в экспедицию, чтобы привезти в Университет семерых аборигенов. Экспедиция стартует на двух самолетах в девять вечера, чтобы прибыть на место назначения рано утром по местному времени. Он также отметил, что будущие исследования сулят важные открытия в области антропологии.
Конут отвел Мастера Карла в сторону.
– Я не хочу ехать! В конце концов, какого черта этим должны заниматься математики?
– Ну, пожалуйста, Конут. Ты же слышал, что сказал Президент. Да, там нечего делать математикам, но это традиционная поездка и удобный случай поднять свой авторитет. И ты не должен пренебрегать этим при сегодняшних обстоятельствах. Ты же видишь, слухи о твоих, гм, приключениях уже достигли его ушей. Не провоцируй конфликтов с начальством.
– А что будет с Вольграном? И как быть с моими, гм, приключениями? Даже здесь я почти убил себя, хотя сделал все, чтобы предотвратить это. Как я обойдусь без Эгерта?
– С тобой буду я.
– Нет, Карл!
– Ты поедешь, – четко выговаривая слова, произнес Карл, и глаза его вновь засияли.
Конут с минуту выдерживал этот непреклонный взгляд, потом сдался. Когда у Карла такие глаза и такой тон, спорить не имеет смысла. А Конут любил старика и никогда не спорил с ним понапрасну.
– Хорошо, я поеду, – угрюмо произнес он.
Конут быстро уложил вещи – это заняло всего несколько минут – и вернулся в клинику: взглянуть, свободна ли диагностическая комната. Но она была занята. Времени у Конута оставалось очень мало, первый самолет вылетал меньше чем через час, но он упрямо уселся в приемной. Какая-то вялость охватила его, и он даже не смотрел на часы.
Когда место освободилось, дело пошло быстро. Машина автоматически измеряла и изучала параметры жизнедеятельности организма, хроматографировала спектральные характеристики крови, испытательная платформа наклонилась так, чтобы Конут мог сойти с нее, а пока он одевался, его осматривал фотоэлектрический глаз. Затем открылась дверь в коридор, и записанный на пленку голос проговорил: «Благодарю вас. Подождите, пожалуйста, в приемной».
Там и нашел Конута обеспокоенный Мастер Карл.
– О Боже, мой мальчик! Ты знаешь, что самолет вот-вот взлетит? А ведь Президент особо подчеркнул, что мы должны отправиться на первом самолете. Пойдем, нас ждет скутер…
– Извини, я не могу.
– Не можешь? Что это значит, черт возьми? Пошли!
– Я согласен ехать и поеду, – вяло проговорил Конут, – но раз уж возникло предположение, которое, кстати, разделял и ты, что врачи помогут мне защититься от попыток самоубийства, я не собираюсь уходить отсюда, пока они не скажут, что делать. Я жду результатов обследования.
– О! – Мастер Карл взглянул на настенные часы. – Понимаю. – Он задумчиво уселся рядом с Конутом. Внезапно Карл усмехнулся: – Хорошо, мой мальчик. Думаю, Президент не сможет оспорить такую причину.
Конут немного успокоился.
– Ну, ладно, Карл, ты иди. Незачем нам вдвоем волноваться из-за пустяков.
– Волноваться? – переспросил Карл с самым безмятежным и веселым видом. Конут понял: Карлу в конце концов пришло в голову, что эта поездка – нечто вроде каникул, поэтому он стал вести себя легкомысленно, как отпускник.
– В самом деле, из-за чего нам беспокоиться? У тебя есть хорошая причина, чтобы задержаться, а у меня – чтобы подождать тебя. Знаешь, Президент все время подгоняет работу над распределением Вольграна. По-моему, он весьма заинтересован в ней. А так как я не нашел материалов в твоей комнате, то подумал, что они у тебя в сумке, и теперь жду, когда эта сумка отправится в путь.
– Но моя работа далека от завершения, – запротестовал Конут.
Карл в ответ только подмигнул.
– Неужели ты думаешь, он это заметит? Будет замечательно, если он хотя бы взглянет на нее!
– Ну, хорошо, – с неохотой согласился Конут, – но откуда, черт возьми, ему вообще про нее известно?
– Конечно, это я ему сказал. За последние несколько дней у меня не раз была возможность поговорить с Президентом о тебе.
Вдруг лицо Карла омрачилось.
– Конут, – сказал он сурово, – ведь мы не можем оставить все как есть, правда? Ты должен упорядочить свою жизнь. Я вижу только один способ: тебе надо жениться.