Похорони Меня Ложью
Шрифт:
Я топчусь на пороге гостиной, не желая уходить. Уверена, что он хочет побыть один, но я не могу заставить свои ноги двигаться в нужном мне направлении.
— Тебе не о чем беспокоиться. Я не позволю, чтобы с вами обеими что-нибудь случилось.
— Я знаю. Просто подумала. Ты же не думаешь, что это... — я замолкаю, даже не желая заканчивать эту фразу.
Баз глубоко вздыхает, затем откидывается на спинку дивана, уставившись в потолок.
— Без понятия. На данный момент я никого не исключаю. Посмотрим, что произойдет сегодня, а
Я стою, ерзая, в голове крутятся страшные возможности. Баз, должно быть, понимает, как сильно это давит на меня, потому что похлопывает по месту на диване рядом с собой.
— Садись, — его тон не оставляет места для обсуждения.
Глубоко вздохнув, я сажусь на диван, оставляя между нами здоровое пространство. Я сидела на этом диване бесчисленное количество раз с Авой, но сидеть с Базом ощущается по-другому. Воздух кажется густым, трудно дышать, и, хотя это мое пространство, мои владения, я внезапно чувствую себя самозванкой в своем собственном доме. Именно такой эффект оказывает Баз. Его доминирующее присутствие захватывает комнату.
— Еще раз спасибо, что остался.
Это тщетная попытка сохранить мир, попытаться сделать оставшуюся часть этой ночи только с нами двумя менее неловкой.
Баз проводит рукой по этим непослушным темным прядям, и я думаю, что впервые вижу его одетым так небрежно. После нашего купания и ужина он надел черную футболку и пару спортивных штанов, которые почему-то до сих пор выглядят на нем потрясающе. Он выглядит так, будто собирается на пробежку, и это резко отличается от костюмов и обычной рабочей одежды, в которой я всегда его вижу.
Раздражение мелькает на его лице.
— Перестань благодарить меня, Маккензи.
Я качаю головой, грустная улыбка кривит мои губы.
— Я не могу. У меня все это, — я обвожу рукой комнату, — Благодаря тебе. Если бы сегодня была обычная ночь, я бы лежала в постели с Авой, крепко обнимая ее. И ты причина, по которой это возможно.
Все его существо смягчается. Раздражение, которое только что было на его лице, смягчается. Я думаю, что это первый раз, когда я вижу его таким непринужденным и нежным.
— Ты заслуживаешь счастья.
— Ты тоже, — возражаю я.
— Видеть тебя счастливой делает меня счастливым.
Мы сидим тихо, просто смотрим друг на друга, не торопясь, пока наедимся досыта. Прошло слишком много времени с тех пор, как я могла просто сидеть здесь и восхищаться им. Даже когда притворялась, что ненавижу его, я крала моменты, когда он не думал, что я смотрю, и глазела на него, запечатлевая его в памяти.
После того, как тишина затягивается, он спрашивает:
— Каково это быть мамой? Изменить чью-то жизнь?
Моя улыбка появляется на лице при мысли об Аве. Я говорю о ней в течение следующих пятнадцати минут, и, к моему удивлению, Баз сидит и слушает с легкой усмешкой на лице. Его глаза скользят по моему лицу, останавливаясь на губах, пока я рассказываю.
Жар приливает к моим щекам от интенсивности
— Что насчет тебя? Как на Бали?
Он ухмыляется, ясно понимая, что единственный способ узнать, что он был на Бали, это если почитать в Интернете. И это именно то, что я делала.
— Было хорошо, — неопределенно отвечает он, без конца раздражая меня.
Я ерзаю, пытаясь вытянуть из него больше ответа.
— Ты...? — я осекаюсь, пытаясь найти лучший, менее заметный способ спросить.
Он закатывает глаза в ответ на мою слабую попытку.
— Просто спроси, что у тебя на уме.
Я нервно сжимаю руки, ненавидя, что он видит меня насквозь. Расправив плечи, я смотрю ему в глаза и выплевываю вопрос, который мне до смерти хочется знать.
— Хорошо, зачем ты полетел на Бали и... встретил ли ты там кого-нибудь?
Он молчит.
Мертвая тишина.
Вздох срывается с моих губ, когда Баз протягивает руку, обхватывая мое лицо ладонью. Тепло нарастает у основания моего позвоночника, и эти надоедливые бабочки с ревом оживают в животе, их крылья дико трепещут, что перехватывает дыхание. Его большой палец скользит по коже моей щеки дразнящими движениями.
— Я все время говорю тебе, что больше никого нет, только ты. Никогда не было никого, кроме тебя, грязная девочка.
Мое сердце разрывается, смятение мелькает на моих чертах.
— Но ты же сказал... ты сказал, что был с Мией и теми девушками в твоей постели... Я не понимаю.
— Я солгал. Чтобы держать тебя на расстоянии вытянутой руки.
— Зачем?
Он пожимает плечами, кажется, глубоко задумавшись.
— В то время это казалось хорошей идеей. Давая тебе шанс найти себя самостоятельно.
Я сглатываю, странно довольная тем, что он сделал все возможное, чтобы позволить мне уйти, даже когда не хотел.
— Что сейчас?
Его пристальный взгляд врезается в меня, у меня перехватывает дыхание, ускоряя ритм сердца. Большой палец База нежно проводит по моей нижней губе, посылая мурашки по всему телу.
— Я больше не хочу этого. Я просто хочу тебя. Сломанную или нет.
В этот момент мое сердце совершает что-то странное. Такое чувство, что оно трещит по швам и на грани, чтобы вырваться из моей грудной клетки. Вот как безрассудно оно бьется. Схватив его за руку, я наклоняюсь к его телу, вдыхая его темный запах, и целую. Наши губы мягко прижимаются друг к другу, мучительная встреча душ, прежде чем она станет грубой. Горячей и тяжелой.
Его рука скользит в мои волосы, дергая за пряди, пока он работает с моим ртом с изяществом мужчины, который знает, как поставить девушку к ней колени. Мои руки скользят по его плечам, и я впиваюсь в него подушечками пальцев, пытаясь слиться с его телом. С рычанием, которое я чувствую в его груди, он поднимает меня на руки, вставая с дивана. Мои ноги обвиваются вокруг него, а руки обхватывают его шею для поддержки.