Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
Девочка села рядом и заболтала ногами.
– Ты не боишься?
– Я привыкла.
– Хейли пожала плечами.
– Я часто здесь играю.
– На кладбище?
– Да. Сначала мне было страшно. А мама сказала, что человек ко всему может привыкнуть. И я привыкла. И больше я ничего не боюсь здесь. Раньше еще боялась, когда воздух над могилами начинал светиться...
– Это фосфор...
– Получаемый при разложении трупов.
– Продолжила Хейли.
– Я знаю.
– А почему именно ночью?
– Ночью здесь красиво. Днем не очень.
– Твоя мама гот?
– Нет. А что ты здесь делаешь?
–
– Он умер?
– Умер.
– Тогда тебе лучше поискать живого друга.
– Я хочу этого.
– Фыркнула Гувер.
– На, возьми.
Хейли протянула Гувер красное яблоко.
– Я не хочу, оно уже давно у меня. Съешь лучше ты.
– Хейли!
– Резкий женский голос разорвал темноту.
– Мама зовет!
– Хейли вскочила.
– Мне надо идти.
Гувер всмотрелась в темноту и увидела высокий белый силуэт. Женщина была словно окутана светлым ореолом. Она протянула руку, и Хейли побежала к ней.
– Твоя мама призрак?
– Спросила Гувер, справляясь с отвалившейся челюстью.
– Для тебя - да.
– Хейли засмеялась и исчезла в тумане, махнув на прощанье рукой.
Вход в центральную психиатрическую больницу охранялся. Гувер зашла в ночное интернет-кафе и взломала сайт больницы, а также просмотрела в ускоренном режиме карточки пациентов. Здесь ей повезло больше, рыжих в больнице было шестеро, всего две девушки, и только одна подходила под описание Дантона. Не надо было и думать о том, чтобы пройти незамеченной. Так что Гувер решила идти шумно и с фейерверком, с главного входа.
– Здрасте!
– Обратилась она к регистратору, ошеломленно моргавшему на нее красными заспанными глазами.
– Мне нужно посмотреть на ваших психов. Особенно на молодых. На моих ровесников. Знаете, я думаю, вы многих тут удерживаете незаконно.
– А вы кто?
– Просипел регистратор, судорожно хватаясь за телефон.
– Я никто. Не в этом суть. Я хочу пройти.
Гувер решительно направилась внутрь.
– Охрана!
– Взревел регистратор.
Двое плечистых санитаров вывели Гувер за территорию больницы.
– Вам это так просто не пройдет!
– Кричала Гувер, отмахиваясь ногами.
Во второй раз ее вывели трое. В третий раз пообещали вызвать полицию. Гувер удовлетворенно смотрела, как персонал стягивается ко входу, психи тоже забеспокоились. Тогда Мерида обошла здание, подпрыгнула, подтянулась на руках и, цепляясь за оконные решетки, полезла на шестой этаж. Нужная палата нашлась быстро, Гувер держась одной рукой, вскрыла замок и прыгнула внутрь.
Мертвая тишина была знаком сегодняшнего дня. Гувер включила неяркий свет. На кровати в углу лежала девушка. Пышные рыжие волосы свешивались на пол, их не стригли уже пятнадцать лет. Белое-белое худое лицо с острым носом, отсутствующее выражение зеленых глаз. Она не была привязана, просто смотрела в потолок, и не моргала.
– Привет.
– Хрипло сказала Гувер, садясь рядом.
– Адель?
Девушка даже не пошевелилась. Гувер знала ее, как будто видела это лицо чаще, чем свое собственное, как будто Адель не была ей чужой. Мерида вытащила историю болезни, пролистала. Видимых отклонений нет, мозг не поврежден, несмотря на полную неподвижность, мышцы не атрофированы. Это тело было живо, но в нем как будто не было души.
– Почему не провели эвтаназию, а?
– Вслух спросила Гувер, листая пожелтевшие страницы.
– Кейдж не отличается особой гуманностью.
Опять накатила усталость.
– Ладно.
– Гувер хмуро положила историю болезни на место.
– Я еще зайду. Как смогу. Если раньше не прикончат.
По дороге назад ее пытались ограбить, но Мерида была не в духе и изрядно отметелила незадачливого грабителя.
А Джо все спал. Гувер вопросительно взглянула на таксиста.
– Не просыпаться. Не храпеть даже. Как будто умерла.
– Вот этого не надо.
– Проворчала Мерида, садясь поудобнее подальше от Дантона.
– Достаточно мне на сегодня мертвецов. Счетчик не выключай. Проснется этот - отдаст тебе денег. И не говори никому, что я уходила. А то найду - изувечу, понял? Вот тебе сотенка за молчание.
Дантон застонал во сне и начал заваливаться набок. Гувер подвинулась, но дальше была только дверь, и Дантон навалился головой ей на грудь. Таксист заметил в зеркало заднего вида, как у рыжей вдруг жалобно скривилось лицо. Потом она обхватила руками спящего Дантона и закрыла глаза. Джо удобно устроился головой у нее на плече.
Таксист вышел из машины и позвонил.
– Куколка? Она вернулась. Похоже, ничего не нашла. Понял, жду.
Гувер проснулась от резкого толчка, как будто под ней заколыхалась земля. Она испуганно вскочила и протерла глаза. Рядом сидел Дантон, и смотрел так, как будто увидел привидение давно умершего врага.
– Сэр?
– Не поняла Мерида.
– Иди ты к черту!
– Заорал Дантон.
– Да чтоб тебя... Твою мать!
Гувер не донесла руку до зевающего рта, а Дантон вылетел за дверь.
– Опачки.
– Сказала Гувер, оглядываясь по сторонам.
– Какие мы нервные.
Джо долго не возвращался. Гувер успела вдоволь нареветься, страшно проклясть Дантона, перебрать покупки, очистить куртку от травы и кладбищенской паутины, починить унитаз в рекордные сроки, грозя разорвать себе мочевой пузырь, праздно гадая, куда сам Джо ходил в случае нужды, сбегать за мукой в ближайший супермаркет и приготовить поесть, а Дантона все не было. От скуки она даже хотела помыть посуду, но ее было слишком много. Гувер ограничилась тем, что выкинула мусор и потрепалась с черными ребятами на баскетбольной площадке. Они очень кстати назвали ей рецепт антипохмельного коктейля. Когда она ставила мусорное ведро на место, то заметила край фотографии, застрявшей в щели между досками. Гувер подцепила ее ногтями и вытащила на божий свет. Фотография была черно-белая, потрепанная и порванная. С нее улыбались трое: молодой Дантон, агент Алекс Мастерс и белокурая синеглазая девушка.
– Твою мать!
– Выдохнула Гувер.
Не узнать легендарную Куколку было невозможно, хотя и выглядела она лет на десять младше, чем фото, наклеенное на стенде "Особо опасны". Гувер спрятала фотографию в рюкзак, пообещав себе заняться ей позже, и занялась приготовлением кровавого глаза. Коктейль вышел жутким, под стать прошедшей ночке, на вкус не очень, зато голова прошла. Гувер, плюнув на нехорошего Дантона, и пообещав себе забыть его раз и навсегда, потащилась к кровати. Ночные брождения давали о себе знать ломотой во всем теле.