Похождения червонного валета

дю Террайль Понсон

— Это вы?

— Да, это я! — ответил граф.

Калитка раскрылась, но ни единого луча света не блеснуло оттуда.

— Ваше величество, соблаговолите взять мою руку и разрешите проводить вас! — сказал граф.

— Но к чему — эти потемки? — пугливо спросила королева.

— Никто не должен видеть лицо герцога, кроме вас и нас!

Екатерина почувствовала, что ею одолевают дурные предчувствия, но ей было уже поздно отступать. Она взяла графа за руку и пошла за ним в этот дом, производивший впечатление настоящей западни.

Х

В сопровождении графа Эриха Екатерина сделала шагов тридцать по какому-то мрачному коридору, и тут показался слабый просвет. Это была дверь. Эрих постучал в нее.

— Войдите, — крикнул в ответ голос, который королева сейчас же узнала: это был голос Генриха Гиза.

Герцог, сидевший верхом на скамейке, при появлении королевы почтительно вскочил и низко поклонился ей. Граф Эрих вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Стараясь веселой улыбкой замаскировать охватившую ее жуть, Екатерина Медичи сказала:

— Согласитесь, многоуважаемый родственник, что вы обращаетесь со мною в достаточной мере свободно и без всякого стеснения!

— Простите меня, ваше величество, — ответил герцог, придвигая королеве кресло, но сам оставаясь стоять, — только осторожность диктовала мне этот образ действий, который при всяких других обстоятельствах был бы совершенно непростительным!

— Но чего же вам было опасаться с моей стороны, герцог? — спросила Екатерина.

— Ну, ваше величество, если мы обратимся к прошлому, то… Словом, я подумал, что совершу большую ошибку, если доверю себя вашему величеству…

— Вы с ума сошли, герцог!

— И вот что я придумал: а что, если я похищу вас из Парижа?

Королева в ужасе вскочила.

— Сделать это не так уж трудно, — спокойно продолжал герцог Гиз. — У Монмартрской заставы меня поджидают оседланные лошади, заставным караулом командует преданный мне душой и телом немецкий офицер, а меня сопровождают трое таких молодцев, которые стоят целого полка. Таким образом, доставить вас в Лотарингию было бы пустяковым делом, ну, а раз уж вы будете там, то мне будет много легче столковаться с вами о важных интересующих меня вопросах!

Королева окинула герцога надменным взором и направилась к двери. Тогда герцог хлопнул в ладоши, дверь открылась, и Екатерина увидела, что на пороге стоят с обнаженными шпагами молодые люди, проводившие ее сюда.

— Это подлое предательство! — в бешенстве крикнула королева.

— Полно, ваше величество, — спокойно ответил герцог, — это честная, открытая война. Но мы могли бы столковаться и здесь, без всякого насилия.

— Иначе говоря: вы хотите продать мне мою свободу?

— О нет, я просто хочу гарантировать свою собственную!

— Так говорите!

Герцог подал знак, и дверь снова закрылась. Снова королева осталась наедине с Гизом.

— Государыня, — начал он, — наши интересы тесно связаны между собой. У нас один и тот же политический враг в лице партии гугенотов и один и тот же личный враг — наваррский король.

— Это правда!

— Ну вот, и стоит нам столковаться сегодня, как участь наших врагов будет решена. Только я хотел бы знать заранее, что вы дадите тому, кто избавит вас от врагов.

— Но… я не знаю. Скажите сами!

— Вы, ваше величество, не захотели выдать за меня принцессу Маргариту. Конечно, вы сами видите теперь, какую ошибку вы сделали, так как наваррский король оказался вовсе не таким простачком, как вы думали!

— Ну да, — перебила его Екатерина, — я согласна, что ошиблась в этом браке, и уже раскаиваюсь, но это раскаяние пришло слишком поздно!

— Римский папа легко расторгнет брак с еретиком!

— Да, но Маргарита любит мужа, вот в чем беда! Эти слова заставили Гиза болезненно поморщиться.

— Ах, ваше величество! — сказал он. — Какие жестокие вещи говорите вы подчас!

— Простите меня, и перейдем к гугенотам, — ответила ему королева.

— Хорошо, — сказал герцог. — Так вот, стоит вашему величеству захотеть, и во Франции меньше чем через месяц не останется ни одного гугенота!

— Ни одного? Даже считая самого наваррского короля?

— Даже и его!

— Что же, разве вы собираетесь окрестить его?

— Да, но не водой, а железом! Королева вздрогнула.

— Ваше величество, — продолжал герцог, — примите во внимание, что я в Париже больше дома, чем вы думаете!

— О, я знаю, — с горечью возразила королева, — я хорошо знаю, что Лотарингский дом умеет находить себе приверженцев во всех странах!

— У меня имеется тайная армия, сорганизованная в самом Париже. Достаточно одного знака, чтобы эта армия вдруг выросла словно из-под земли с криком: «Да здравствует месса! Долой проповедь!»

— Когда же вы дадите этот знак?

— Его дам не я, а вы сами, ваше величество!

— Но ведь вы вождь этой армии!

— Нет, ваше величество, официально этим вождем явитесь вы. Наши роли должны быть распределены. Я человек дела, я руки, но вы должны стать головой!

Королева задумалась, не решаясь дать ответ.

— Поторопитесь, ваше величество! — сурово сказал ей Гиз. — Время не терпит, и я должен покинуть Париж до наступления дня. Если вы не дадите мне положительного согласия, то я буду принужден увезти вас в Лотарингию, чтобы там докончить наш разговор!

— Но, герцог… Ведь вы обещали мне спасти Рене.

— Я спасу его!

Королева увидела, что раздумывать ей не о чем: у нее не было выбора.

— Ну что же, — сказала она, — раз интересы государства требуют этого, то я согласна!