Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)
Шрифт:
— Да ведь я же ощущал надобность в арбузе, — возразил я ему. Он растолковал тогда, что арбуз не мог принести ни малейшей пользы делу освобождения нашего из тюрьмы и что вся разница между дозволенным и недозволенным заключалась именно в этом.
— Если бы ты, например, вздумал припрятать нож и тайно передать его Джиму для того, чтобы он мог убить этим ножом старшего тюремщика, ты по ступил бы совершенно правильно, — объяснил мне Том. Я не стал с ним спорить, хотя и не усматривал для себя ни малейшей выгоды служить представителем арестанта, если приходилось при этом вдаваться в такие тонкости, когда на основании общего правила можно было с совершенно спокойной совестью по лакомиться
Как уже говорилось, мы дождались утра, пока все принялись за дело. Не видя на дворе ни души, Том отнес мешок в чулан, а я тем временем стоял немножко поодаль и караулил. По прошествии некоторого времени он вышел из чулана. Тогда мы уселись на штабель дров и принялись серьезно беседовать друг с другом. Том сказал:
— Теперь у нас все уже налажено, за исключением рабочего инструмента. Раздобыть его, впрочем, будет не трудно.
— О каком таком инструменте ты говоришь? — спросил я.
— Об инструменте, необходимом для выполнения нашего предприятия.
— На что же нам нужны инструменты?
— Прежде всего, чтобы рыть землю. Надеюсь, мы ведь не станем рыть для Джима подземный ход зубами?
— Да ведь весь чулан битком набит старыми кирка ми и лопатами. Там столько такого инструмента, что можно было бы смело вырыть целую дюжину подземных ходов, больше чем для сотни беглых негров.
Том бросил на меня взгляд, исполненный такого сожаления, что я чуть было не расплакался, и сказал:
— Милейший Гек Финн! Слышал ли ты когда-нибудь, чтобы в распоряжение государственного преступника предоставляли кирки, лопаты и подобные инструменты для того, чтобы он мог с их помощью устраивать для себя подземные ходы? Осмелюсь спросить у тебя, если ты только вообще способен благоразумно ответить на этот вопрос: может ли освобождение при та ких условиях принести самому арестанту честь и славу? Обратит ли оно его в героя? Ведь после того остается только дать ему ключ от тюремных дверей и раскланяться с ним на прощанье! Нет, душа моя, если бы в тюрьме содержался даже сам король, и то, уверяю тебя, ему не дали бы кирки и лопаты.
— Ну, ладно, если мы не станем употреблять в дело лопату и кирку, чем же мы станем рыть землю?
— Складными карманными ножами!
— И ты хочешь, чтобы мы вырыли ими подземный ход под хижиной!
— Понятное дело, хочу!
— Да ведь это, черт возьми, Том, чистое сумасбродство!
— Что ты там ни толкуй про сумасбродство, а это, во всяком случае, будет с нашей стороны единственным правильным и надлежащим способом действий. Ни о каком другом способе я никогда и не слыхивал, а между тем я прочел все книги, в которых говорится о таких вещах. Государственные преступники, содержащиеся в казематах, прорывают себе всегда оттуда подземные ходы складными карманными ножами, и заметь себе, что им приходится работать не в земле, как здесь, а по преимуществу в гранитных скалах. Так, например, один из арестантов, содержавшийся в нижнем каземате Немого Замка в Марселе, прорыл себе ножом подземный ход сквозь скалу. Припомни-ка, сколько понадобилось ему на это времени?
— Мне нечего и припоминать, так как я этого никогда не знал.
— Попробуй тогда угадать.
— Ну, что же, месяца полтора, пожалуй?
— Каких тут полтора месяца? Целых тридцать семь лет! И представь себе, что он выбрался на Божий свет прямо в Китае! Жаль, что тюрьма, в которой содержится Джим, воздвигнута не на гранитной скале.
— Да ведь у Джима не имеется, сколько мне известно, знакомых в Китае!
— Это опять-таки совершенно безразлично. У арестанта, который туда вылез, тоже не было в Китае знакомых. Странный ты человек, Гек, ты всегда сворачиваешь от сущности дела в сторону. Это, друг мой, дурная привычка!
— Ну, ладно, мне безразлично, где Джим ни вылезет, только бы он очутился на свободе. Думаю, что и для него это будет довольно безразлично. Позволю себе сделать только одно замечание: Джим слишком стар для того, чтобы можно было дорыться до него складным ножом. Он не дотянет до своего освобождения.
— Отчего же не дотянуть? Надеюсь, ты не дума ешь, что нам придется рыть тридцать семь лет подземный ход в таком грунте, как этот, где в самом деле и не земля, а просто-напросто какая-то грязь.
— А сколько, по-твоему, потребуется на это времени, Том?
— Нам в самом деле надо будет поторопиться. Придется поэтому кончить работу гораздо скорее, чем бы следовало. Дядюшка не замедлит ведь получить ответ с низовьев реки из окрестностей Нового Орлеана. Он узнает, что Джим вовсе не оттуда, и тогда, разумеется, на печатает про Джима объявление или же распорядится как-нибудь иначе. При таких обстоятельствах мы не можем употребить на изготовление подземного хода столько времени, сколько следовало бы затратить при других обстоятельствах. Собственно говоря, нам следовало бы употребить на это по крайней мере года два, но, к величайшему прискорбию, мы должны поторопиться. Мы не можем поручиться даже за ближайшее будущее, а потому я советовал бы вырыть подземный ход со всей возможной для нас скоростью и вместе с тем предположить для собственного утешения, что мы употребили на эту работу тридцать семь лет. Когда подземный ход будет готов, мы при первой же тревоге вы тащим оттуда Джима и удерем с ним вместе. Да! Я думаю, что так будет лучше всего.
— Я тоже считаю это довольно рассудительным, — подтвердил я. — Предполагать можно что угодно, без всяких расходов и неудобств. Если на то пошло, я готов предположить, что мы проработали уже над подземным ходом целых полтораста лет. Если я уж пущусь в предположения, то никакая цифра меня, разумеется, не затруднит. Не отправиться ли мне на рекогносцировку, чтобы раздобыть парочку складных ножей?
— Подцепи уж, кстати, три штуки. Из одного нам надо будет сделать пилу.
— Надеюсь, Том, что ты не найдешь ничего оскорбительного и противозаконного, если я обращу твое внимание на старую ржавую пилу, засунутую под стрехою коптильного сарая?
Он бросил на меня грустный разочарованный взгляд и ответил:
— Вижу, Гек, что ты мальчик не только трудный, но даже безнадежный в воспитательном отношении. Беги-ка лучше и раздобудь карманные ножи. Смотри, принеси три штуки!
Я так и сделал.
Глава XXXVI
По громоотводу. — Мощь воображения. — Обращение к потомству. — Кража ложек. — В собачьем обществе. — Гипербола.
Как только оказалось позволительным прийти к заключению, что все уже уснули, мы спустились ночью по громоотводу, заперлись в чулане, вытащили из мешка охапку гнилушек и принялись за работу. Для этого мы расчистили предварительно в чулане место против середины нижнего бревна хижины, на четыре или пять футов длины. Том объявил, что выведет оттуда подземный ход прямо под кровать Джима и устроит дело так чисто, что даже человек, вошедший в хижину, не в состоянии будет заметить прорытой из нее норы. Одеяло Джима свешивалось действительно чуть не до самого пола, так что пришлось бы его приподнять, чтобы разыскать выходное отверстие, если бы оно пришлось под постелью. Мы усердно работали складными ножами до самой полуночи и устали, как собаки. Руки у нас были все в пузырях, а между тем сколько-нибудь заметных результатов работы не получилось. Под конец я сказал: