Похождения Хаджи–Бабы из Исфагана
Шрифт:
Мы слыхали, что французы умеют делать парчи и серебряные подсвечники; но чтоб они были в состоянии совершать подобные чудеса, о том до нашего понятия никогда не доходило.
Правда, кое-что было у нас известно о предпринятом ими грабительском набеге на Египет, потому что кофе и хна вдруг вздорожали на Востоке. При династии Сефи приезжал к нам однажды посол от французского царя, которому имя было Руа-де-Франс. Но каким образом этот Бунапурт попал во французские султаны, того и самые учёнейшие из наших богословов объяснить не могут. Армянские купцы утверждают, что они действительно слыхали о существовании такого человека, и говорят, что он ужасный колдун и большой возмутитель. Вследствие их показаний шах согласился принять посла: но подлинны ли, или нет представленные им грамоты, начертанные непонятными письменами; вздор ли это, что он говорит, или правда, один лишь аллах ведает, – нам почему знать?
Вскоре, однако ж, загадка объяснилась сама собою. Английские гяуры, производившие торговлю между Индостаном и Персиею, из которых многие жительствуют в самом Бушире, узнали каким-то образом, что сказанный посол прибыл в Тегеран. Они тотчас прислали к нам нарочных с письмами и представлениями, прося убедительно не принимать француза и для достижения своей цели жертвуя золотом, гордостью и существенными выгодами своими. Мы вдруг смекнули, что между двумя соперничествующими лисицами можно выиграть много.
«Клянусь своей короной! – вскричал шах. – Это происходит от влияния благополучной звезды нашей! Я тут сижу спокойно на своём престоле, ни о чём не думая: глядь! прибегают нечистые собаки с севера и юга, с запада и востока; приносят богатые дары и молят меня – о чём же? – о позволении подраться у моего Стремени! Ради имени пророка, приведите их в моё светлое присутствие! Посмотрим, что за твари».
Когда я отправлялся в Стамбул, в Тегеране ожидали прибытия английского посла из Индии. Письма, недавно мною полученные от Стремени государства, наполнены подробностями о переговорах касательно обрядов приёма этого нового посольства. Но шах не может ни на что решиться, пока не получит от меня донесения. Он слыхал, что в Стамбуле есть образцы всех франкских поколений, которые содержат там своих посланников; и, в своей беспримерной мудрости, возложил на меня тайное поручение собрать подлинные сведения обо всём, что до них касается, чтобы наконец знать, лгут ли присланные в Тегеран послы, английский и французский, или же говорят правду о своей к нам дружбе и об их взаимной вражде и силах.
Теперь вы видите, любезный Хаджи, что предмет моего посольства чрезвычайно важен и основан на тончайших соображениях. Я один, – а для исполнения его во всей точности требуется, как я вижу, по крайней мере, человек сорок. Не поверите, какое множество открыл я здесь различных сортов неверных! Едва соберу известия об одной свинье, а тут уже хрюкает другая, а за нею третья, четвёртая, так что и конца нет этой отверженной стае. Изо всех моих людей вы один в состоянии пособить мне в этом деде. Я полагаюсь на ваше проворство. Вы хорошо знаете турецкий язык: так познакомьтесь с несколькими неверными и узнайте от них о всех их кознях и хитростях. Я сообщу вам по секрету копию с данных мне шахом наставлений, а вы старайтесь достать мне нужные пояснения на каждую статью в особенности. Пока изготовится копия, сядьте, душа моя, в уголку и подумайте, как это сделать.
Сказав это, мирза Фируз удалился, оставив меня в зале с головою, наполненною новых надежд и различных видов.
Глава XXX
Первый опыт Хаджи-Бабы на поприще политической службы. Инструкция. Турецкий дипломат. Понятия турок об европейцах
Получив от посла извлечение из данной ему инструкции, я пошёл на ближайшее кладбище, чтоб прочитать его в уединении. Вот главнейшие статьи этой инструкции.
I. Посол должен собрать достоверные сведения о местоположении и пространстве Фарангистана, особенно о существовании так называемого «Царя франков», о котором упоминается в разных Восточных повестях и историях; и буде таковой существует, то узнать, где его столица и что он делает.
II. Осведомиться, сколько именно считается ныне поколений или улусов франкских; разделяются ли они на «горожан» и «кочующих», как жители Востока, или же следуют другому разделению; как эти поколения управляются и кто именно их ханы.
III. Какое пространство земли занимает Франция; есть ли это поколение, улус, платящий дань другому народу, или же особенное, самостоятельное государство; и кто таков кяфир Бунапурт, называющий себя его падишахом.
IV. Обратить преимущественное внимание на отличительные черты народного характера французов; определить их склонности и умственные способности, степень воинской храбрости, искусство и промысел, чтоб сказать положительно, умнее ли они турок или нет.
V. Подобным образом узнать подробно обо всём, что касается до Англии, славящейся с давнего времени в Персии тонким сукном, часами и перочинными ножиками, а именно: какого они рода неверные; правда ли, что они живут на острове; и буде это обстоятельство окажется справедливым, то удостовериться, круглый ли год живут они на нём, или же этот остров есть только их «летнее кочевье», с которого при наступлении осени переправляются они на твёрдую землю, на «зимние пастбища»; также не обитают ли они большею частью на кораблях и лодках, питаясь одною рыбой; и как достигли они до того, что завоевали Индию и победили многих правоверных. Сверх того, стараться решить окончательно вопрос, подавший повод к продолжительным прениям в Персии: в чём состоит разница между Англиею и Великобританией), между Лондоном и Англиею: Лондон часть ли Англии, или Англия часть Лондона, и каким образом управляются все эти государства.
VI. Подлинные и основательные сведения о существе и свойствах Кумпани [140] особенно важны для персидского правительства. Поэтому на посла возлагается обязанность осведомиться с надлежащею точностью, что такое значит речённая Кумпани: есть ли это, как многие полагают, одна старая баба или же собрание многих старых баб, и справедлива ли молва, что она, подобно тибетскому далай-ламе, никогда не умирает. Также, кто её отец, братья, сёстры, сыновья, племянники и чем они занимаются?
140
…сведения о существе и свойствах Кумпани – пародия на историко-государственнын трактат. Кумпани – Ост-индская компания (английская) – частная компания английских купцов для торговли с Ост-Индией (так в XVII-XVIII вв. в Европе называли Индию, Юго-Восточную Азию и Китай), превратившаяся в могущественную государственную организацию по управлению английскими колониальными владениями в Индии, опора британского колонизаторства.
VII. Где теперь кочует известный «Подковолом» [141] и в каких отношениях находится он с Бунапуртом и англичанами?
VIII. Средоточию вселенной весьма были бы приятны положительные известия об Америке, особенно о растущем в тех странах дереве, представляемом всеми шарманками, на котором вместо апельсинов родятся обильными кистями красныя девицы, о чём упоминается и в турецкой географии, печатанной в Стамбуле. Посол должен войти с кем следует в сношения, чтоб выписать одно такое дерево для шаха, который желает посадить его в своём гареме и развесть во всех своих владениях, для удобства и потехи правоверных.
141
«Подковолом» – то есть король польский Август II.
IX. Наконец послу поручается сочинить полную историю франков, с присовокуплением своего мнения, какими именно средствами можно довести их до того, чтоб они не пили вина и не ели свинины; и, вообще, представить к Подножию престола подробный план обращения этих неверных к мусульманскому закону.
Против некоторых статей этой инструкции, как-то: о Подковоломе и дереве, производящем девиц вместо плодов, посол отметил собственноручно, что он уже собрал нужные о том сведения. Я вытвердил наизусть остальные статьи, спрятал бумагу за подкладкою своей шапки и отправился на лодке в Стамбул. Во время кратковременного моего богатства я подружился было с одним писцом иностранного приказа, управляемого реис-эфенди, и, принимая от посла копию инструкции, советовал ему прибегнуть к редким и основательным познаниям этого чиновника. Мирза Фируз вполне одобрил моё предположение и уполномочил меня обещать турецкому дипломату денежную награду, если он откровенно сообщит нам всё, что знает о франках. В случае недостаточности его показаний, надеялись мы, через его посредство, почерпнуть дальнейшие пояснения из самого источника турецкой мудрости, то есть из большой, толстоокутанной головы самого реис-эфенди. Приятель мой, писец, был человек тяжёлого нраву и не слишком скор на слово; но я ласкал себя надеждою, что, покурив с ним табаку и напоив его кофеем, приведу язык его в движение.