Похождения ксенопсихолога на космической станции
Шрифт:
Он конкретно достал Евгению уже в самом начале заседания. Постоянно бросал на неё двусмысленные взгляды. А к концу обсуждения она чувствовала себя Талеховой зверушкой. Вроде "гомо гатракуса", что играл кубиками в секретном изоляторе.
Длилось это долго. Часа два. Поэтому Женя абстрагировалась от Зандена. Что оказалось легко, поскольку рядом сидел Талех, и она им восхищалась. По ходу вникая в разговоры военачальников. Разбирали в основном тонкости стратегии и чередование тактик. Эффективность и порядок атаки, сильные и слабые стороны защиты. И прочее, и прочее, и прочее… Гатраки за всё время не проронили ни слова, но внимательно слушали. А разногласий так и не возникло… Наконец совещание закончилось. Талех назначил следующее, попросил гатраков остаться и проводил командиров к выходу.
— Неужто прошлое настигло нас? — задумался напоследок командармус. — И междоусобицы не избежать?
— Нам повезло, что нео так и не смогли возродить проект "Асаро", — ответил Талех.
— Это означало бы гибель конгломерата, — мрачно подытожил командармус.
Адъютант немного задержался, чтобы сказать командору:
— Увидимся.
— Конечно, — кивнул Талех.
Взгляд офицера переметнулся на Женьку.
— Ева, до встречи, — и Занден вышел.
Женька чуть сквозь землю не провалилась.
— Вы знакомы? — удивился Талех.
— Ага. Это он пытался напоить Лизу. Сегинским.
Опасно было напоминать Талеху, что она шляется по барам и отшивает джамранских офицеров, вместо того, чтобы сидеть в оранжерее и улыбаться цветам. И Женька благоразумно сменила тему разговора.
— А что такое "асаро"?
— Не что, а кто. Асаро — это воины-джамрану, генетически выведенные традиционалистами. Теперь это легенда. А когда-то асаро наводили ужас на реформистов.
Командор переключился на гатраков: рассказал о гатраноиде и пригласил в медцентр. Следуя тайными коридорами, они попали в лабораторный сектор прямо из кабинета Талеха.
Несчастный Боббэрот при виде сородичей забился в самый дальний угол.
— Талеха, не отдавай! Талеха, не отдавай! — в ужасе вопил он.
— Неотрадиционалисты. Их работа, — объяснил командор. — Наши учёные приводят его в норму.
В глазах Свэдэнора пылал гнев.
— Нам всем уготовили эту участь, — глухо проговорил он.
— Никто тебя не заберёт, Боб, — успокоил гатраноида Миритин. Он принёс кубики с картинками и незаметно приложил к предплечью гатраноида инъектор.
— Пусть остаётся, — решил Свэдэнор. — Если захочет, мы его заберём.
Команда безопасности сопроводила гатраков к причалу. Перед тем как сесть в катер, Свэдэнор отозвал Талеха в сторонку. Пока они о чём-то договаривались, Агрэгот прикоснулся Женьке, и она не шарахнулась от него.
— Рад был повидаться.
— Я боялась за тебя, — ответила Женя. — И знаешь, несмотря на кошмар, на астероиде было интересно. Благодаря тебе.
Агрэгот кивнул.
— С тобой я вспомнил радость и надежду.
Внимательно посмотрел на неё.
— В тебе гены командора. Вы… сливались?
Женька смутилась.
— Ну, можно сказать и так.
— Агрэгот, пора! — окликнул его Свэдэнор.
— Мы вернёмся, — пообещал Агрэгот.
Едва катер исчез за силовым барьером шлюза, Талех повернулся к Женьке.
— Так на чём мы остановились в прошлый раз?
Глава 54. День семьдесят седьмой и безумная ночь…
На следующее утро Евгения приступила к работе, вспоминая бурную ночь с Талехом. Вернее, только полночи. Командор всё же решил, что иногда надо отдыхать…
Однако насладиться мечтами и воспоминаниями ей не дали. Едва народ прослышал, что психологическая служба вновь заработала, как в приёмной выстроилась целая очередь. Словно каждый день караулили под дверью. Из-за последних событий люди нервничали, и все как один нуждались в психологической помощи. Даже секретарша проявляла симптомы электронной нервозности. Но с её проблемами успешно справился Дэвид. Потом как обычно улыбнулся Женьке запрограммированной улыбкой, пожелал "хорошего дня" и удалился. А Евгении было не до улыбок. Она раз десять успела пожалеть, что не осталась в отпуске ещё на неделю, как советовал Талех. Но делать нечего. Назвался космонавтом, полезай в скафандр…
Народу не убывало, хотя стрелки на допотопных часах неумолимо ползли к полудню, обгоняя друг дружку. За час до обеда Женька не выдержала, выглянула из кабинета и напомнила очереди, что работает только до тринадцати ноль-ноль. Её заявление проигнорировали, упорно не желая расходиться. А через минуту пациентов стало в два раза больше. Словно они ей назло ещё и друзей привели. Евгения рассердилась и организовала групповую терапию в комнате психологической разгрузки…
Вопреки её мстительным ожиданиям, клиентам это настолько понравилось, что они вскорости забыли о ксенопсихологе. Люди оживлённо делились друг с другом бедами, коими обычно терзали Женьку. Она же, с глупой улыбкой уставившись в пространство, мечтала о следующей ночи… Когда пациенты вспомнили о ней и принялись жаловаться друг на друга, Женя мигом придумала задание. Перечислить все плюсы и минусы ситуации. Народ пораскинул мозгами и начал дружно расходиться. Кое-кто сразу отправился в бар, здраво рассудив о необходимости дополнительной терапии. Таким образом Женька избавилась от всех скопом и как раз вовремя. В ту же секунду позвонил Талех и пригласил её пообедать.
Обед завершился бурным генетическим обменом. Но, как водится, облом подкрался незаметно, дразня и насмехаясь. Талех сообщил, что вечером отбывает к дальним рубежам: проверить спутниковые посты, установить круговую оборону, и заодно посетить астероид Свэдэнора, как и договаривались. Женька попросилась было с ним, но командор оказался непреклонен.
— Там небезопасно, — категорично заявил он.
Евгения приуныла, оплакивая рухнувшие надежды…
— Вернусь через несколько дней, — пообещал Талех. — Соскучиться не успеешь.
И поцеловал её.
— Смотри, без меня не влипай в неприятности.
— Угу, — промычала Женька, заранее уверенная в обратном.
После обеда она собралась навестить Боббэрота, прихватив двадцать с лишним наборов Кооса. Сопровождающему Женьку охраннику пришлось всё это нести, и он был страшно недоволен. Зато Боб остался в диком восторге. Благодаря кубикам, Евгении удалось расположить его к себе. Добродушие Боба возросло настолько, что Женю с охранником пропустили в бокс. Понемногу, гатраноид перенёс свою привязанность к Талеху на Евгению и, касаясь её, блаженно заурчал: