Похождения нелегала
Шрифт:
А потом: очередь, милая очередь, что может быть роднее для бывшего советского человека?
Питательная среда, аккумулятор житейского опыта — и зримое доказательство, что ты на верном пути.
Все туда — и ты на лыжах.
Я потолкался среди людей, записался на послезавтра, уточнил время перекличек, послушал чужие разговоры.
Из разговоров выяснилось, что место в очереди можно купить, и довольно недорого.
Выяснилось также и то, что за калиткой, на территории консульства Огибахину
В толпе не нашлось ни одного индивида, который не имел бы как минимум приглашения от родных, от знакомых, от партнерских фирм, от международных организаций, просто от людей доброй воли.
А у меня в Германии не было ни родных, ни знакомых, ни тем более деловых партнеров.
Времени наводить контакты у меня тоже не имелось.
Оставалось, в который уж раз, довериться какому-нибудь незнакомому человеку.
Я облюбовал молодого очкарика, стоявшего в очереди с кипой загранпаспортов в руках, отвел его в сторонку и предложил за визу десять тысяч условных единиц.
Глаза у него вспыхнули, как у рекламного кота, он затребовал двадцать штук, сошлись на пятнадцати.
Однако паспорт мой очкарику не понравился. Перелистав его, он кисло сказал:
— Не, с такой ксивой даже за миллион не возьмусь.
И возвратился в свою очередь.
Эту щепетильность я не сразу оценил по достоинству: ведь мог бы взяться, получить деньги — и сбежать.
61
Именно так и замыслил поступить следующий мой собеседник, отзывавшийся на имя Кирюха.
— Визу без приглашения? Кайн проблем, нет вопросов. Почему не помочь хорошему человеку?
Я с трепетом вручил ему свой поруганный паспорт. Кирюха в него даже не заглянул.
— В Германии раньше бывал? Пребывание просрачивал?
Кирюха произнес "просрачивал" без тени юмора, в полной уверенности, что умри — лучше не скажешь.
Был он коренастый, весь какой-то кругленький (возможно, из-за тренировочного костюма с шальварами), но не рыхлый, а прилично накачанный.
Я признался, что нигде за границей вообще не бывал.
Это Кирюху удивило.
— Варум зо? Почему так? — спросил он меня с пренебрежительным сочувствием, как будто я сообщил ему, что еще не утратил невинности. — Сейчас только ленивый не ездит. Допуск мешает?
— Да нет, просто как-то не тянуло.
— Ага, а теперь потянуло. Аллес клар, всё понятно. Учти, я работаю на предоплате. Гони пять штук и жди у выхода. Вот так. Теперь бис бальд. До скорого.
Скорого свидания у нас, однако же, не получилось. Я ждал до обеденного перерыва, маясь сомнениями: а вдруг у консульства есть другой выход?
Но ничего подобного: Кирюха, руки в брюки, безмятежно посвистывая, вышел из проходной прямо на меня.
— Совсем фрицы оборзели, — сказал он. — К каждой букве цепляются. Но всех не отошьешь, не такой мы народ. Аллес ин орднунг, всё в порядке, Толик, завтра твой аусвайс будет готов. Встречаемся в девять на этом же месте.
Однако на его румяном лице отчетливо читалось "Завтра ты меня будешь очень долго искать".
В кармане пиджака у меня лежал мой серый "глок". Удобства ради я уменьшил его раза в полтора, но дальности боя и скорострельности он от этого не потерял.
Я сунул руку в карман, выразительно шевельнул стволом — Кирюха втянул голову в плечи, глаза его посветлели.
— Ладно-ладно, — забормотал он, — всё понял. Вот деньги, вот пасс. Аллес цурюк, всё вертаю. Простите, обсдался. Не учел элемент крутизны.
— А почему аллес цурюк? — поинтересовался я.
— Плохая корочка у вас, — отвечал Кирюха. — Хреново сделана, фальш гемахт. Харьковская работа.
Искать другого человека мне было не с руки. Да и зачем? Этот прохиндей мне понравился: шустрый, бывалый — и не отморозок какой-нибудь, радостное приятие жизни от него так и лучилось.
Я завел Кирюху к себе домой, угостил хорошим коньяком, рассказал о своих возможностях, дисминуизировался пару раз на скорую руку.
Малый оказался понятливым.
— И деньги тоже с тобой уменьшаются?
Я показал, что происходит с деньгами.
Мой толстый портмоне, набитый дойчемарками, произвел на Кирюху подобающее впечатление.
— Так бы сразу и сказал, а то — пушкой под ребра тыкать. Провезу, натюрлихь, какой разговор. Будет это стоить десять кусков — и опять же на предоплате.
— Нет, милый мой, — возразил я, — о предоплате придется забыть. Только по прибытии. И учти: даже в мелком виде я вооружен и очень больно стреляю.
62
Дела у Кирюхи за границей были, по его словам, обыкновенные, он занимался ими регулярно и уже не первый год.
Съездить в Германию, купить там по заказу джип, перегнать до Травемюнде, погрузиться на паром, высадиться в Риге, а далее — форвертс нах Москау по Волоколамке.
Или — на пароме до Хельсинки, по шоссе до Выборга, дальше — на Питер и по Ленинградке в первопрестольную.
Знай себе плати по дороге ментам — за превышение скорости, за неправильный обгон, просто за товарный вид иномарки: заказчик все денежки вернет, были бы квитанции.
Кирюха предпочитал выборгский вариант, но клиенты на это шли неохотно: комфортабельный финский паром обходился дороже, чем мелкая латвийская посудина.
Через Польшу Кирюха гнал машину только раз — и закаялся: на дорогах разбой, на границах поборы.
Впрочем, и на родных просторах хватало забот: при въезде в Тверскую губернию плакат ГАИ предупреждал, что на трассе грабят, так что просьба проезжать не мешкая.