Похождения Нила Кручинина
Шрифт:
— Но их нет в замках сейфа. — Кручинин ощупал карманы убитого. — Здесь их тоже нет.
— Что это может значить? — недоуменно спросил толстяк-шеф.
— Что преступник унёс их с собой, — уверенно резюмировал лейтенант.
— Хотел бы я знать, зачем? — задумчиво проговорил шеф.
Полицейские недоуменно переглянулись.
Кручинин ещё раз тщательно изучил положение трупа и, делая вид, будто прикрывает рукой зевок, сказал Грачику:
— Не сделать ли тебе для коллекции несколько снимков?…
— Вы… не находите здесь ничего интересного? — с разочарованием спросил шеф.
— Мы же слышали от лейтенанта, — скучающим тоном ответил Кручинин. — Обыкновенное убийство с целью похищения ценностей.
— А мне казалось, поскольку дело произошло на таком объекте, что это… неспроста, — неуверенно проговорил шеф.
— Это противоречило бы тому, что вы говорили мне позавчера. Помните? «Никакого материала для хроники происшествий!»
— Да, да… но, кажется, я поспешил с увольнением репортёров, — озабоченно согласился шеф.
Кручинин ещё раз заразительно зевнул.
— Вы простите, — улыбнулся он шефу, — ко на меня так действует воздух этого долго не проветривавшегося помещения.
— Тут, действительно, дурной воздух, — потянул носом толстяк. — Как на складе макулатуры.
Привстав на цыпочки, он сделал было попытку дотянуться до оконного запора.
— Позвольте мне, — Кручинин отворил окно и высунулся наружу. — Я так и думал, — сказал он с удовлетворением.
— Что именно? — заинтересовался шеф.
— Сонливость как рукой сняло, стоило мне глотнуть свежего воздуха.
Пока Грачик производил фотоснимки с трупа, Кручинин ещё раз осмотрел содержимое шкафа. Как показалось Грачику, Кручинин внимательно перечёл какой-то листок, прикреплённый изнутри к бронированной дверце, и после того быстро перебрал лежавшие в сейфе большие голубые конверты. Ничем другим он как будто не заинтересовался и сказал:
— Нет, положительно мне пора на свежий воздух.
— А знаете, что пришло мне в голову? — воскликнул вдруг с озабоченным видом шеф полиции. — Что могло заставить Вельмана поспешить с изъятием отсюда своих ценностей?
Все посмотрели на него с интересом.
— Они хотят взорвать станцию, и Вельман пожелал спасти свои вещи, — трагическим шепотом произнёс толстяк.
— Эта не лишённая прозорливости догадка — лишний довод за то, что нам отсюда лучше поскорее убраться, — сказал Кручинин и первым направился к выходу. В двери он внезапно остановился и обернулся к начальнику полиции. — В виде особого одолжения мне, коллега, накажите провинившегося дружинника тем, что он останется в этой комнате до утра…
Грачик отметил, что мимо внимания Кручинина прошёл неприязненный взгляд, которым его проводил дружинник.
Обратно по зданию станции посетителей сопровождал черноусый лейтенант. На прощанье начальник полиции крепко
— Мне было бы приятно, если бы вы, начальник, простили того парня, что остался наверху. Он правильно поступил, прибежав ко мне наверх, хотя бы и самовольно.
— Ничего, ничего, — добродушно усмехнулся шеф, — до утра он там всё-таки посидит. Устав нужно исполнять… Итак, господа, — обернулся толстяк к Кручинину и Грачику, и лицо его расплылось в добродушной улыбке, — теперь мне остаётся загладить испорченный вам новогодний вечер. Сейчас мы придумаем, как это сделать.
— Что касается меня, то я домой, — устало протянул Кручинин. — Мы пройдёмся пешком. Это несколько развеет мою сонливость. А на прощанье позвольте мне сказать вам несколько слов, — он взял толстяка за локоть и, отведя в сторону, прошептал ему несколько слов на ухо, словно желая сохранить это в секрете от Грачика и черноусого лейтенанта. Но зато все отлично слышали, как толстяк удивлённо воскликнул в ответ:
— О, это невозможно!
— И тем не менее… — уже громко и очень настойчиво произнёс Кручинин.
— Вы настаиваете?
— Безусловно, — решительно закончил Кручинин и подтолкнул толстяка к автомобилю.
С кряхтеньем разместившись в кабине, шеф благодушно сказал своему лейтенанту:
— Ну, полезайте сюда. Вы заслужили сегодня стакан вина и спокойную ночь.
Бормоча слова благодарности, лейтенант взгромоздился рядом с шефом.
Кручинин услужливо затворил за ним дверцу, но вдруг, вспомнив что-то, снова отвори, её и быстро спросил лейтенанта;
— Секретарь Браду был левшой?
— Нет… насколько помню, кажется, нет, — поправился тот.
Дверца захлопнулась, и машина медленно двинулась по следу, оставленному на снегу грабителями. Кручинин обернулся к Грачику, и тот услышал его характерный тихий смех, обычно служивший выражением крайнего удовольствия.
— Дело, действительно, интересное, это г. добряк редактор был прав, — тихонько проговорил Кручинин.
Грачик не был удивлён этим внезапным переходом от усталой сонливости Кручинина к такому веселью.
— Я же говорил! Говорил я вам, Нил, мой джан, многозначительное дело.
— Мне кажется, что план минирования станции…
Грачик не расслышал конца фразы, так как Кручинин повернулся к нему спиной и вместо того, чтобы направиться по расстилавшейся перед ними широкой улице, ведшей к центру города, исчез за углом узкого переулка.
Где-то поодаль башенные часы гулко, с замысловатым перебором отзвонили час ночи. Это был первый час Нового года.
Кажется, впервые в жизни Грачик так неуютно встречал Новый год — посреди заснеженного глухого переулка чужого города. Грачику стало не по себе.