Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)
Шрифт:
– Что, голубец мой сизокрылый, попался?
Штирлиц решил идти напролом и вытянув правую руку вперед, как на параде заорал:
– Хайль Гитлер!
Мюллер был ошарашен и пробубнил что-то невнятное.
– Хватит придуряться, - не обращая внимания на Штирлица продолжал Гитлер, - полковник Исаев, ваша песенка спета! Вы разоблачены!
Мюллер повеселел.
– Мой фюрер, вы во власти грязных сплетен и слухов, которые преподносятся вам жирными свиньями, известными мне c детских лет, - c гордым видом сказал советский разведчик.
Мюллер
– Послушайте, господин Штирлиц!
– продолжал любимый фюрер.
– Зачем притворяться? Признайтесь, что комедия c Геббельсом была устроена вами только для того, чтобы опорочить меня в глазах моей любимой Евочки, в то время когда вы, и только вы, делили c ней постель? Признайтесь, и вы будете прощены! Я хочу знать всю правду!
Глаза Мюллера сначала покраснели, потом побледнели, стали коричневыми и постепенно налились оттенком гнойного цвета, в результате чего лицо группенфюрера приобрело мертвецки пьяный вид, однако это не помешало ему тихо заметить:
– Мой фюрер, мы его обвиняем не в этом!
Гитлер был ошарашен.
– Только я, слышите, только я, знаю в чем его обвиняют!
– заорал любимый фюрер и смачно плюнул в лицо Мюллера.
Штирлиц решил не упустить момента понравиться Гитлеру:
– Разрешите, мой фюрер?!
– спокойно сказал он, взвешивая в правой руке свой любимый кастет.
– Только не больно!
– равнодушно прогнусавил Гитлер, махнув рукой на Мюллера.
"Сейчас будут бить!" - подумал Мюллер и получил первый мощный удар в нос.
За первым ударом последовали второй, третий, потом в ход, как всегда у Штирлица, пошли ноги. Штирлиц бил Мюллера со знанием дела и беззаботно-хладнокровным выражением физиономии...
– Довольно!
– сказал Гитлер, отрывая распоясавшегося Штирлица от Мюллера.
– Итак, продолжим! Вы спали c Евой? Отвечайте?
– Мой фюрер, вопрос, как вы сами понимаете, слишком конфиденциальный. Пусть эта жирная свинья уберется отсюда! показывая на Мюллера, сказал Штирлиц.
Мюллер не заставил себя ждать, а Штирлиц выиграл еще одну минуту ценного времени и был готов к ответу.
– Ну, так как? Будете говорить?
– спросил Гитлер прямо глядя на Штирлица.
– Мой фюрер, прошу меня простить, но все это - чистая правда! Да, я любил и люблю Еву. Кроме того, ночи, проведенные c ней, были прекрасны!
– Что вы сказа...
– Да, мой фюрер, эти ночи мне не забыть никогда!
Фюрер расплакался. Штирлиц принялся его успокаивать. Мюллер промывал разбитый нос и поэтому не мог видеть этой трагичной сцены.
"Ну почему же я импотент?" - думал Гитлер.
"Потому что ты придурок!" - думал Штирлиц, поглаживая черный чубчик на голове Гитлера.
Прошло несколько минут и Гитлер взял себя в руки. Вытерев сопливым рукавом пиджака слезы, он спросил:
– А что она говорила обо мне?
– Вам надо лечиться, мой фюрер!
– Да, она права!
– сказал глава Третьего Рейха и покрасневший вышел вон.
Дверь тут же, чьей-то подлой рукой была заперта на ключ.
Штирлиц подошел к двери и попробовал ее толкнуть - дверь не поддавалась. Тогда Штирлиц со всей силы ударил по ней ногой - дверь не поддавалась. Но разведчик Исаев был очень упрям и, разбежавшись, попробовал проломить дверь плечом - она не поддавалась. "Закрыто!" - подумал Штирлиц.
Прошел час и Штирлицу послышался лязг ключей, а через минуту в камеру вошел Мюллер, у которого под правым глазом красовался синяк бурого цвета.
– Штандартенфюрер, вы свободны! Я только что получил приказ фюрера о вашем освобождении!
– Скотина, ты мне еще ответишь за все!
– заорал Штирлиц, ясно понимая, что никто иной как Мюллер запер дверь.
– Вы забываетесь, Штирлиц! Я старше вас по званию и, в конце концов, по возрасту!
– Да, пошел ты!
– сказал Штирлиц и, дав пинка Мюллеру, вышел из камеры, оставив бедного старика распластанным на грязном полу.
ГЛАВА 18. ВОСПОМИНАНИЯ
Штирлиц решил отдохнуть и поэтому направился в свой любимый кабачок "Три поросенка". Заказав, как всегда, три банки тушенки, пачку "Беломора" и бутылку водки, он сел за свой столик и принялся c животным аппетитом ухлестывать тушенку, чем обратил на себя внимание не только посетителей кабачка, но и фрау Заурих, которая играла в покер со старым, тускнеющим генералом.
– Господин Бользен, можно c вами посидеть?
– спросила фрау Заурих, подсаживаясь к Штирлицу.
– Валяйте!
– процедил Штирлиц и выпил стакан водки.
– Вы плохо выглядите!
– Хорошо, что еще живу!
– Трудное время?
– Гадкое время!
– Родные пишут?
– Пишут!
– Все хорошо?
– Да, ну их!
– махнул рукой Штирлиц.
– Зря вы так, ваша жена очень симпатичная женщина, - и фрау Заурих прослезилась.
– Тогда, в тридцать третьем, она была так добра ко мне. Вы помните, в то время меня бросил мой неповторимый Герберт.
– Успокойтесь, найдете себе другого.
– Да, где уж мне!
– Не расстраивайтесь! Жизнь прекрасна!
– сказал Штирлиц и выпил еще один стакан водки.
– Расскажите что-нибудь о себе, господин Бользен. Вы так интересно рассказываете.
Штирлиц недоверчиво посмотрел на Заурих. Особой враждебности он к ней не испытывал. Открыв еще одну банку тушенки, Штирлиц налил водки, выпил, закусил и рассказал вот такую байку:
– В 1922 году, когда наша революция, как вы знаете, победила, ЧК меня направила на работу в Кремль для выявления особо опасных врагов советской власти среди членов политбюро. Да, это было в 1922 году. Москва! Эх, фрау Заурих, знаете ли вы, что такое Москва?! Именно тогда я впервые увидел товарища Ленина. Он был в то время слишком болен, но все же сохранял присущую ему работоспособность. Когда я вошел в его кабинет в Кремлевской квартире, Владимир Ильич что-то писал, сидя за своим рабочим столом. Увидев меня, он встал и, подойдя ко мне, сердечно, по-товарищески, пожал мне руку, - Штирлиц облизнулся.
– И прямо глядя в мои честные глаза, мягко спросил: