Похождения ''синего'' Будды
Шрифт:
Я хоть человек пьющий, можно сказать «синеватый», но вкус алкоголя мне отвратителен, ну, может, кроме хорошего пива, и так было всегда, а уж в наркоманские годы меня от одного запаха тянуло блевать. Но этот индийский ром, оказался довольно съедобной штукой: официант быстро принес рюмки, а Гена с ловкостью их налил – под столом, как и обещал.
– За Индию, – сказал он по-английски, и официанты расплылись в улыбке. Он почти сразу налил по второй и, глядя на меня сказал, – Ну, что, Вовчик, давай за то, чтобы тебе удачно доехалось,– и мы дружно выпили.
Вскоре принесли еду, Гена
– Самое классное здесь, это случайные встречи, вот как сегодня у нас с тобой, – он уже немного захмелел, щёки его порозовели, и жестикуляция стала интенсивней.
– Вот почему я и говорю, что Индия – волшебная страна.
Тут как в детство возвращаешься, интерес появляется к жизни, понимаешь, о чем я? – он едва взглянул на принесенную пищу.
– Ну, типа того, – сказал я, – я перед первым своим приездом вообще был дохлый, думал, что все интересное уже позади, а дальше только вялая рутина, а оказалось, что все только начинается.
– Вот, вот, – он поддел на вилку маленький пухлый конвертик из теста с начинкой, самосу, и в задумчивости стал его жевать, – Прикинь, сейчас вспомнилось, – сказал он еще с набитым ртом, – Сейчас, погоди…, – он дожевал свой пирожок и продолжил, слегка навалившись на стол, – мне тут самый гемор, это когда приходится в Дели торчать, вот как сейчас, ждать пока клиентов пришлют. Дели я не люблю, уже говорил, по-моему? – я кивнул.
– Ну, вот, – продолжил он, – в прошлый раз, когда был перерыв, решил я метнуться в ГОА. Или мне там нужно было клиентов ждать? – мысли его уже явно путались и, на мой взгляд, он начал громковато говорить.
– Неважно, рассказывай, и это, Ген, давай чуть потише.
– А че, мы тут кому-то мешаем, – и он грозно посмотрел на официантов, добавив на английском, – все нормально?
Официанты дружно замотали своими головами. Кстати, я поначалу долго не мог привыкнуть к этой особенности индусов: мотание головой – это вовсе не “нет”, как у нас, а наоборот, знак согласия. Гена вел себя слегка хамовато, но официанты почему-то воспринимали как должное – Сахиб, хули.
– Так вот, в ГОА есть одно местечко, Арамболь называется, слышал?
Я кивнул.
– а про Сладкое озеро слышал?
– Нет, а что там?
– а там, Вовчик, до сих пор время от времени случаются хиповские Рейнбоу. Знаешь, что это такое?
– Ну, так, чего-то слышал.
– Так вот, прикинь Вовчик, все эти хипаны, которые в ГОА еще с конца шестидесятых тусят, собираются там у этого озера, в полнолуние обычно, ну, и зависают по-своему. Прикинь, динозавры вымерли, мамонты вымерли, а эти живы – живехоньки и в хрен не дуют. А вот траву дуют, гашик дуют. ЛСД закидываются – на всем экологически чистом живут, потому и живы.
Мне вспомнилось Пелевинское из Дженерейшен П «Жить надо чисто – только ЛСД, и только по кишке».
– Короче поехал я туда, – продолжил Гена, мне примерно сказали, где это может быть, шарился, я шарился, значит, по джунглям, весь на измене: врубаешься, там же змеи и все такое!
– Да уж, – кивнул я, – я бы, наверное, не отважился.
– Знал бы я как это в реале будет, ни в жизнь бы не полез. Ну, ладно, думаю, хрен с ним, пойду-ка я отсюда. И вот тут меня реально накрыло ужасом! Прикинь, я забыл, как туда шел, все думаю, жопа, заблудился!
Гена задумчиво разлил по рюмкам, уже вторая фляжка была почти допита. Официанты по-прежнему стояли всей своей бригадой неподалеку от нас, тихонечко между собой переговаривались и услужливо ловили наши взгляды. Я их уже почти не замечал, Генина история меня увлекла и в голове параллельно всплывали отрывки из своих приключений в ГОА, – и было что вспомнить! В прошлый раз я провел там ровно неделю, – волшебную неделю на ЛСД. Но, если честно, к ГОА у меня ровное отношение, я не из тех, кто аж писается от счастья по поводу этого места.
Мы выпили, и он продолжил.
– Сел я на пенек, закурил траву и начал загоняться страшными историями. А потом думаю «Нет, стоп, надо двигаться, иначе кранты и пошел, куда глаза глядят. И трава меня вывела прямо к месту! Смотрю, костер горит, и вокруг люди сидят, один другого живописнее, траву курят и на инструментах всяких играют. Не хило, да?
– Вообще ништяк, – порадовался я, люблю истории со счастливым концом.
– Да, присел я где место свободное было, мне тут же чилим с гашиком подогнали, сижу и прям счастье такое, аж словами не передать, – Гена откинулся на спинку и мечтательно закатил глаза.
Тихонечко подошел официант «Что-нибудь еще, сэр?». Гена посмотрел на меня, я отрицательно показал головой, он с сожалением поболтал остатки рома в фляжке и сказал – «Счет».
– А дальше что? – спросил я.
– Короче, так мне было хорошо, что аж тихонечко так вырвалось «Ахуенно», и тут ко мне поворачивается сосед справа, лохматый такой, в дредах и с бородой и спрашивает по-русски «Откуда братишка?» – я офигел! Оказалось, чувак из Питера, уже 25 лет живет в ГОА, а из документов у него, только листок, закатанный в пластик, он показал мне его, на котором написано, что подателю этого документа оказывать всяческое содействие и не тревожить понапрасну и подпись, и личная печать какого-то правителя ГОА. Прикинь? Он оказывается с сынком этого правителя большими корешами в молодости были, так вот и живет себе, и никто его не трогает.
– Круто, – сказал я с восхищением, – вот ты ископаемое нарыл!
– Да, – сказал Гена, – и тут вот такое постоянно. Это Индия, братуха. Ну, че, допиваем, да пойдем потихоньку?
Мы уже, наверное, часа два сидели в этом ресторане, и за это время других посетителей не было, но тут через затемненный стеклянный фасад я заметил, как к входу подъехал роскошный автомобиль, и из него степенно повылезало индусское семейство. Официанты, напрочь забыв про нас, всей толпой ломанулись к входу. В ресторан вплыла добротная матрона в ярком сари, и вся увешанная украшениями, официанты замерли буквой Г. Затем вошел тщедушный мужичонка, с загнутыми колечками усами, на голове его было что-то вроде пилотки. Оба имели вид брезгливый и высокомерный. Потом ввалились двое забавных мальчонок и последней вошла девушка, видимо старшая дочь в этом семействе, и я чуть не потерял дар речи – она была просто какой-то нереальной, космической красоты!