Похождения соломенной вдовы
Шрифт:
Действительно — женился на веселой, задорной девушке, наверное, рассчитывал завести пару ребятишек, похожих на него. А вместо этого в конце медового месяца молодая жена свихнулась и отказалась его узнавать. Кто хочешь на его месте расстроился бы!
— Ну, что вы скажете, профессор? — спросила я, сдавая свой многочасовой труд и чувствуя себя студенткой на экзамене.
Профессор сказал, что завтра обсудит со мной результаты теста, и напоследок повесил мне на шею приборчик, похожий на медальон, сделанный в авангардном стиле — он целиком состоял из блестящих
— Этот малыш будет делать замеры, — пояснил он. — Не снимайте его даже на ночь, хорошо?
— Раз вы просите, — шутливо ответила я. — Правда, я не слишком поняла, замеры чего именно будет делать приборчик. Он будет замерять что-нибудь внутри моего организма или вне?
— Вне, разумеется. Мы ведь не имеем в виду, что аномальное явление — это вы сами?
Профессор пытливо поглядел на меня, и я поторопилась подтвердить, что до подлинной аномалии мне, конечно, далеко.
— Хотя муж считает, что я сошла с ума! — весело пошутила я. — Впрочем, если принять версию, что это не мой муж, ничего странного в этом нет.
— Вы вот что, голубушка, — ласково сказал профессор, подталкивая меня к двери. — Не напрягайтесь. Постарайтесь думать только о приятном. Веселитесь. Постарайтесь даже забыть о визите ко мне. Делайте что-нибудь такое, что отвлечет вас по-настоящему. Сходите на дискотеку, почитайте увлекательную книгу, посмотрите триллер…
— По-настоящему меня может отвлечь только секс, — ляпнула я и тут же испугалась, что ввела профессора в смущение. Однако ничего подобного. Он радостно подхватил мою идею:
— Отлично! Займитесь сексом! Это весьма физиологичное занятие, после него бывает здоровый сон.
— А ваш приборчик? С ним ничего не случится? — понизив голос, весьма стыдливо спросила я.
— Если только ваш муж в приливе чувств его не откусит, — ответил профессор, который мыслями уже явно вернулся к своей основной работе.
Приободренная, я поторопилась вернуться к Туманову. Приборчик, прилепившийся к моей коже, время от времени тихонько пощелкивал. Туманов не стал ничего расспрашивать о визите к профессору. Просто проигнорировал это дело. Сначала я хотела рассказать ему все в подробностях, но, видя его настроение, раздумала.
— Ты, наверное, проголодалась, — предположил он, заталкивая в «бардачок» обертки от шоколадных батончиков. Судя по их количеству, сам он основательно подзаправился. — Хочешь, поедем в ресторан пообедаем?
— Что ж, идея неплохая. — Я представила себе белоснежную скатерть, фужеры, его пристальный взгляд…
Романтично!
— Пусть это будет небольшой праздник в честь нашего примирения, — пробормотал он, заводя машину.
Если в понимании Туманова праздник означал вкусную еду, то он удался на славу. С моей же точки зрения, постная физиономия кавалера вполне годилась для поминок. Я понимала, что он скорбит по моему здравому смыслу, и это, честно говоря, меня злило.
— Послушай, ведь чисто внешне я нисколечко не отличаюсь от твоей жены, — сказала я, выпив немного вина. — Почему бы нам весело не провести время сегодня вечером?
— Ты хочешь после ресторана поехать в какой-нибудь ночной клуб? — с недоверием спросил Туманов.
— Нет, я имею в виду, что мы могли бы найти утешение друг в друге. Ну.., побыть только вдвоем.
Туманов поперхнулся и кашлял так долго, что я поняла: тема провальная и лучше ее не поднимать вообще Настроение у моего спутника испортилось еще сильнее.
Кончилось тем, что он стал огрызаться на меня по всякому поводу, и мы надулись друг на друга. По пути домой я то и дело скашивала на него глаза. Профиль у него очень привлекательный. Я, пожалуй, раньше не общалась так тесно со столь привлекательными мужчинами. Несмотря на общее сходство с моим Тумановым, в этом было больше энергии, больше обаяния и одновременно больше сдержанности. Он был больше мужчиной. В моем, конечно, понимании.
Оставшийся день мы провели, занимаясь каждый своими делами. Туманов сидел за компьютером, а я читала газету «НЛО», с каждой минутой все больше убеждаясь, что чудесам на свете несть числа. Чтобы не ложиться спать в плохом настроении, я первой подошла к нему и протянула мизинец.
— Так мы обычно мирились с Катериной в детстве.
Знаешь? Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если будешь драться, я буду кусаться!
Туманов изобразил на своей физиономии вымученную улыбку и сделал свой мизинец колечком. Мы потрясли друг друга за пальцы и разошлись по своим углам.
Он вновь уселся за свой любимый компьютер и вошел в Интернет. Наконец зевота клубочком закатилась Туманову в рот и принялась упражняться там, поднимаясь во весь рост: он то и дело размыкал челюсти и содрогался.
Потом не выдержал и, выключив компьютер, стал стелить себе на диване. Я к тому времени уже переключилась с газеты на любовный роман.
— Мы же помирились, — напомнила я, выглядывая из-за книжки.
Однако Туманов не растерялся и довольно ехидно заметил:
— Но ты же не моя жена, не так ли?
— Ты очень странный мужчина, — резюмировала я. — Любой другой на твоем месте…
Тут Туманов вспылил и решил напомнить мне о таком понятии, как нравственность.
— Впрочем, — добавил он, — судя по всему, для тебя это понятие является абстрактным. Некая книжная условность, — он ткнул пальцем в мою книжку, «Бархатные глаза страсти», на обложке которой была изображена охваченная любовным томлением парочка.
Он улегся на диван и накрылся с головой одеялом. Я погасила свет и уставилась в потолок. Где-то у соседей часы с боем отсчитали двенадцать ударов. Как только смолк последний, зазвонил телефон. Содрогаясь от недоброго предчувствия, я протянула руку и подняла трубку.
— Я по объявлению, — сказал кто-то проржавевшим голосом. — Я попал сюда из параллельного мира.
— И что? — растерянно спросила я.
— Что — что? Отощал страшно, пообносился. Денег-то нет. А вы обещали поддержку.