Похоже, он доигрался. Том третий
Шрифт:
– И самое ужасное, что большинство рабов после покупки живут счастливо. Да, некоторым не везёт, но основная часть попадает к нормальным и обеспеченным владельцам. Знаешь, почему демоны вообще попадают в рабство?
– Нет. Не зна… КХА, – я кашлянул.
Сердце тут же сдавило, а рёбра, казалось, вывернуло наизнанку – откат Тщеславия за ложь.
Всё я прекрасно знал.
– Потому что не могут жить без покровительства. Болезни, голод, враги – они не могут с этим справиться. Большинство из них даже не сопротивляются, когда отряды рабовладельцев проходят мимо в
– Я знал один народ, который находился на грани продажи в рабство. И все до одного этого боялись. Почему, если, как ты говоришь, это их последний шанс?
– Однажды я побывал в столице драконидов, – начал он издалека, – Тогда мне чудом удалось попасть в тамошнюю академию на урок одного философа. Знаешь, что такое “ошибка выжившего”?
– Понятно, – вздохнул я, – Можешь не продолжать.
– Кто поделится опытом рабства, кроме сбежавших рабов? А каким рабам приспичит убегать, если не страдающим? То-то и оно, – он цыкнул, – Большинству нет смысла убегать. Они далеко, они в тепле и сыты. Возможно, они даже там завели семью. Некому рассказывать о плюсах рабства, кроме самих рабовладельцев. Но скажи, кому поверит обнищавший народ: мне или своему сородичу, которого избивали, насиловали и со дня на день собирались отдать на корм собакам?
“Теперь понятно, о каком наказании идёт речь…”
Дерьмово всё это.
– Но слава освободителям! Теперь все рабы свободны, – он усмехнулся, – Они ведь все подохнут, понимаешь? Теперь у них нет и шанса на хорошую жизнь, потому что тот род рабовладельцев, что они уничтожили – древнейший и самый уважаемый. Для них репутация – ценнейшая валюта. Они всеми силами пытаются отсеивать покупателей, портящих их товар. Да, иногда продают и таким, потому что каждая система даёт сбой, но это – исключения. А что будет теперь? Я не знаю.
Я не понимал одного:
– Но это же элементарно! Почему они решили всех убить? Они же должны понимать, что от убийств никогда не бывает одной лишь пользы.
– Я не зря их безумцами называю, мужик…, – он поджал ноги и опустил голову между коленей, – Обида, злость, зависть – всё перемешалось. Они думали, что поступают правильно. Хотели как лучше. А получилось как всегда.
– Как всегда оно на войне и бывает…
Всё это очень дерьмово.
Парень замолчал. Однако вместо желанной тишины до меня донеслось эхо отражаемого голоса.
Демоны снаружи?
– Слушай, Джен, а что дальше? – спрашивал мужчина.
– Не знаю, – отвечала девушка, – Нам всем достанется по одной десятой от сокровищ. А это много. Очень.
– Да я не о том! Мне вот интересно, куда ты дальше пойдёшь? На днях мы избавимся от пленных и разойдёмся. Куда ты хочешь отправиться? Что будешь делать?
– Не знаю. В столицы нам не вернуться – рабские метки-то висят. Остаётся только брать деньги и жить в деревеньках.
– Я вот всегда мечтал на берегу жить. Реки, озера, лавовые моря – без разницы. Бриз, птички, волны… м-м-м…, – мечтательно протянул он.
– Хах, ну ты фантазёр, – звонко хихикнула девушка.
– Эй, что смешного? –
– Откуда тебе знать, каково жить у воды?
– Ну, я думаю, там круто. Когда наших выкупали из клеток, то говорили, что везут к рекам. Там богатые живут, Джен. Они-то наверняка знаю толк в комфорте.
– Ой, ну вы посмотрите на него, аристократ он, – передразнивала девушка.
– Да чё ржёшь? – он явно улыбался, – Я с детства мечтал о собственном доме. Когда убили родных, меня отправили в интернат. Но он оказался ещё хуже рабства. Представь себе, каждый день демонятиной кормили! Говорили, что скупают рабов по дешёвке и нам как еду подают. Ну тогда-то я и сбежал. Правда, прямиком к рабовладельцам, но не суть. Мечта! Самое главное – это мечта. Я всегда мечтал о домике на берегу. И именно благодаря мечте я и выжил. Что там, что здесь, – он притих, – А ты вот о чём мечтала?
– М-м-м…, – задумалась девушка, – Наверное, каждый день вкусно кушать.
– Хо-хо, мне не понять ваши плебейские низшие желания.
– Простите-извините, мсье.
– Ладно, – ухмыльнулся он, – Что, и в самом деле только об этом и мечтала, обжора?
– Угу. До рабства я ела… м-м-м… чтобы не соврать, скажу – не больше раза в неделю. Наверное, тогда бы я и от демонятины не отказалась. Искать червей, дохлых крыс, насекомых – такое себе занятие. Хотя, меня же в лесу выкинули – что мне, маленькой девочке, ещё там есть?
– Оу… прости, я не знал…
– Да ладно. Что было, то прошло. Я как увидела через окно трактирчика, как семья заказала своему сыну детский наборчик, я сразу же поняла – вот оно счастье. Сидеть в тепле, кушать хлеб и даже мясо! Меня не пускали внутрь, но даже через окно я ощущала всю прелесть хотя бы простого куска теста. Я просто стояла и смотрела как они едят. Тогда мне казалось, что этого уже достаточно для счастья – просто смотреть.
– Что-ж, теперь понятно. Более чем.
– Заеду в какую-нибудь деревушку, построю домик и до конца дней буду лежать, отдыхать, заботиться о детишках и жрать!
– Эх, а ты ведь леди…, – вздохнул мужчина, – Весьма симпатичная, к слову.
– Жрать! Что захочу! И даже сладости буду себе позволять!
– Сладости?
– Да. Бублики там, сладкие рулеты, тортики. Ой, что ты так на меня смотришь? Только не говори, что не мечтаешь объесться шоколадом.
– А что такое шоколад?
“Замолчите…”, – беззвучно прошептал я и схватился за волосы, – “Прошу… замолчите! Не хочу...”, – я вот-вот завоплю во всё горло, – “Не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу”
– Эй, мужик, что с тобой? – сказал сосед, – Да ладно тебе. Если помрём – значит, такова судьба. У меня вот никого нет. Вёл я себя по чести, а значит, боги должны приготовить мне лучшую участь.
“Почему Война…”, – губы тряслись.
Хотелось реветь.
“Они ведь даже не подозревают, к чему приведут их поступки. Они лишили будущего многих, но обеспечили себе. После стольких лет страданий они наконец могут зажить счастливо. Они и впрямь хотели как лучше”
Дышать становилось всё тяжелее. Под глазами кололо.