Похвала
Шрифт:
Дело в том, что… я больше не совсем понимаю, что правильно, а что нет, и это кажется несправедливым. Если бы это была обычная работа секретарши, нормальная ситуация Дом и сабом или нормальные романтические отношения, я бы, по крайней мере, знала, чего от меня ожидают. Но мы не такие. У нас всего понемногу, и это чертовски сбивает с толку.
А еще есть ноющий страх, что Эмерсон занимался бог знает чем с Моникой в клубе.
Расстроилась бы я, если бы узнала, что у них был секс?
Да.
Имею
Нет.
У меня в голове снова и снова прокручиваются сценарии, что на самом деле меня бы больше беспокоило, если бы я узнала, что он обращался с ней как с подчиненной, заставлял ее кланяться ему, был с ней сэром, хвалил ее, а не трахал. Не поймите меня неправильно, думать о них обоих физически больно, но мысль о том, что она была его хорошей девочкой, вызывает у меня желание взбеситься. Этого нельзя допустить. Он наверняка знал бы, насколько это уничтожит меня, и он ни за что бы этого не сделал. Верно?
Мы подъезжаем к шикарному ресторану с услугой парковки. Это поле для гольфа, и кто-то открывает мне дверь, когда Эмерсон подъезжает к парадному входу. Он называет им свое имя у стойки администратора, и через несколько минут она ведет нас к нашему столику.
Планировал ли он это заранее? Мы никогда не выходили куда-нибудь поесть.
Он отодвигает для меня стул, и я стараюсь вести себя естественно, когда сажусь, позволяя ему подтолкнуть меня к столу. Прежде чем вернуться к своему креслу, он наклоняется и прижимается губами к моему уху. Я немедленно напрягаюсь.
— Веди себя прилично, — шепчет он, и холодок пробегает у меня по спине.
Вести себя прилично? Что это должно означать?
Все, казалось бы, нормально, поскольку официант принимает наш заказ на напитки. Я прошу воды, потому что, честно говоря, у меня пересохло во рту. Все это заставляет меня чувствовать себя такой неуверенной и нервной. Как будто у меня к груди привязана бомба замедленного действия — или, скорее, засунута во влагалище, а Эмерсон держит детонатор в кармане.
Мы не говорим друг другу ни слова, просматривая меню, но я не могу думать. Я едва могу читать, и, клянусь, я вспотела.
— Ты сделаешь заказ для меня? — Спрашиваю я, откладывая меню.
Он пристально смотрит на меня поверх своего.
— Что не так? Нервничаешь?
Я поднимаю на него глаза.
— Да. Конечно.
— Почему?
Мой лоб хмурится.
— Ты знаешь почему.
— Мы на публике, Шарлотта. Ты же не можешь ожидать, что я устрою здесь сцену, не так ли?
Я тяжело вздыхаю, но не отвечаю. Он дразнит меня, и мне хочется накричать на него. В ресторане так тихо. Играет нежная фортепианная музыка, и комнату
Я просто знаю, что не могу подвести Эмерсона.
После возвращения официанта Эмерсон заказывает нам обоим фирменное блюдо на сегодня — курицу в ореховой корочке и салат орзо. Тем временем я глотаю воду со льдом так, словно только что пробежала милю.
Между нами снова воцаряется тишина, и я пристально смотрю на него, ожидая, что он пошевелится или что-нибудь скажет.
Наконец, я решаю быть той, кто начнет.
— Она была одной из твоих специальных секретарш? — Тихо спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.
— Да, — прямо отвечает он. — Так вот почему ты была так груба с ней?
— Я не была груба. Ты приказал мне поприветствовать ее, что я и сделала.
— Я не приказывал, Шарлотта.
Он откидывается на спинку стула, выглядя самодовольным и красивым, что еще больше злит меня на него.
— Нет. Ты приказал мне, и ты всегда так делаешь.
— Тебе нравится, когда я тебе приказываю?
Я вздыхаю, не уверенная, как он хочет, чтобы я ответила на это.
— Иногда.
— Не все время?
— Я не знаю. Я просто… — Я даже не знаю, что я пытаюсь сказать. Я взволнована, чувствую слишком много вещей, которые, кажется, не могу выразить словами.
— Ты знаешь, почему я приказал тебе, Шарлотта?
— Потому что ты знал, что она мне не нравилась.
Уголки его губ слегка приподнимаются.
— Потому что я хотел, чтобы она знала, что ты больше, чем просто обычная секретарша. Я хотел дать понять, что ты моя.
Ой. Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но с них не слетает ни слова. Он… заявлял на меня права? Показывал ей, что я его новая девушка.
Почему я раньше этого не заметила?
Как я вообще к этому отношусь?
— Почему? — Спрашиваю я, когда мой рот наконец решает издавать звук.
— Потому что это то, кто ты есть, не так ли? Если только ты не хочешь вернуться к тому, как все было раньше…
— Нет, — выпаливаю я.
— Я просто не…Я не знаю, почему я не хотела повиноваться тебе. Я просто… не хотела.
Он снова одаривает меня едва заметной ухмылкой.
— Интересно.
— Я думаю, что я ревновала.
— С чего бы тебе ревновать? Она была прошлым. Ты — настоящее.
Потому что в глубине души я хочу быть всем. Прошлой, настоящей… будущей. Но я не могу этого сказать. Это уже слишком.