Похвала
Шрифт:
— Ты… спал с ней? — Спрашиваю я практически шепотом.
Наступает момент колебания, прежде чем он отвечает:
— Да.
Ревность сильно колит меня, но я не могу ответить, потому что возвращается официант, ставя наши тарелки на стол. Пахнет так вкусно, что я почти забываю о теме разговора. И я не могу перестать думать о нем и Монике, о том, что она его саба, и они занимаются сексом.
— Ешь, — говорит он, и на этот раз я слушаю.
Потому что это действительно, очень вкусно. И я не отказываюсь от того, чтобы съесть филе
Он выглядит почти довольным мной, когда я кладу вилку в конце трапезы. Это так хорошо, что я почти забываю о вибраторе, все еще дремлющем в моих трусиках.
После того, как официант забирает наши тарелки, я снова смотрю на Эмерсона. С набитым животом и немного расслабившись, я набираюсь смелости наконец спросить то, что я действительно хочу знать.
— Ты спал с ней сегодня?
Он выглядит потрясенным.
— Сегодня?
— Да. Пока ты проводил для нее экскурсию.
— Ты действительно думаешь, что я бы сделал это?
— Я не знаю, — отвечаю я.
Мы еще не установили, эксклюзивность. Я имею в виду, мы даже не занимались сексом, так почему бы мне так не думать? Но он прав… кажется неправильным предполагать, что он это сделал.
Он улыбается.
— Нет, я не занимался с ней сексом сегодня.
Я тяжело вздыхаю. Почему я испытываю такое облегчение?
Эмерсон наклоняется вперед, изучая меня, и говорит:
— Ты бы разозлилась на меня, если бы я это сделал?
Я сглатываю.
— Да, — честно отвечаю я.
— Даже если у меня нет на это права, я бы это сделала.
— Хорошо. — Он, кажется, доволен. — А что насчет тебя?
— А что насчет меня?
— Флирт с Дрейком.
— Я не… — Дыхание вырывается из моих легких, когда мягкое жужжание в трусиках наполняет мое тело наслаждением.
Он удивительно тихий, когда дрожит внутри меня. Мой клитор внезапно пробуждается, раскаляется докрасна и наполняется кровью.
— Веди себя прилично, — шепчет он себе под нос, наблюдая за мной.
Он говорит мне не устраивать сцен, и мне требуется все мое мужество, чтобы не ерзать на своем месте. Вместо этого я стискиваю салфетку на коленях, костяшки моих пальцев белеют, когда я сжимаю бедра вместе. Вибрация не прекращается.
— Тогда выключи это, — шепчу я.
— Я думаю, это подходящее наказание, не так ли?
— Наказание? Я не флиртовала, — отвечаю я, выдавливая слова из запыхавшихся губ.
— И что с того, что я была такой? Я не твоя…
Он увеличивает интенсивность, и я вздрагиваю, ударяя ногой по столу, звук звона стекла эхом разносится по комнате. Взгляды перемещаются в нашу сторону, и я заставляю себя оставаться неподвижной, хотя все, чего я хочу, — это приподнять бедра со стула, втянуть воздух и закричать от оргазма. Но даже при постоянной вибрации, не двигая своим телом, я, кажется, не могу кончить. Вместо этого я заставляю себя не делать этого, и, как ни странно, это причиняет боль.
— Та пресловутая точка G, о которой я слышал…
— Это странная форма наказания, — выдавливаю я сквозь сжатые губы.
— Так ли это?
Внезапно вибрация прекращается, и я должна была бы расслабиться, но я чувствую, что земля ушла у меня из-под ног, оставив меня болтаться здесь в мучительной нужде. Я перевожу дыхание, не выглядя заметно обеспокоенной. Схватив стакан с водой, я делаю большой глоток, испытывая жажду.
Какими бы приятными ни были ощущения от вибрации, на самом деле я не хочу продолжать бороться с желанием опозорится на публике, поэтому я молча молюсь, чтобы он перестал меня мучить.
— Если я и флиртовала с Дрейком, то не осознавала этого. Ты должен знать, что твой генеральный подрядчик — прирожденно флиртует, и я почти уверена, что он флиртует со всеми, с кем разговаривает, так что на самом деле это не моя вина.
— Но ты же всунула игрушку, не так ли? У тебя было на это разрешение?
— Мне нужно было разрешение?
Атака возобновляется, на этот раз более мощная, чем раньше.
— Эмерсон! — Я ахаю.
На его лице написано предупреждение, когда я заставляю себя расслабиться, но игрушка становится невыносимой.
— Прекрати это, пожалуйста.
Но это не проходит, и я замечаю, как Эмерсон наблюдает за мной. Его зрачки слегка расширены, и его взгляд задерживается на моем лице, как будто он очарован мной. Затем он снова наклоняется вперед, протягивая руку, чтобы провести пальцами по моей руке. Я замираю, от этого контакта возбуждение, пробегающее по моему телу, становится еще более интенсивным, подобно приливной волне… желания.
— Ты можешь взять это, — бормочет он.
Мои губы приоткрываются, и наши глаза встречаются. И я понимаю, что это такое. Он наказывает меня, напоминая, кому я на самом деле принадлежу.
Вибратор поднимается еще на одну ступеньку, и я хватаю Эмерсона за руку. Мои бедра сжаты вместе так сильно, что все мое тело словно сковано. Горячие огненные ощущения взрываются внутри меня, и я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие. Я уверена, что если бы кто-нибудь наблюдал за нами, то подумал бы, что это выглядит довольно странно: я смотрю на него и едва дышу, в то время как наши руки сцеплены, но мне все равно. Потому что прямо сейчас вне этого стола ничего не существует. Его глаза, его руки и неистовые волны удовольствия, прокатывающиеся по мне.
Мои губы приоткрываются, и я задыхаюсь, когда кончаю. Мне приходится закрывать глаза, когда мой оргазм достигает своего пика.
— Молодец, хорошая девочка, — шепчет он.
Мое тело дрожит, и оргазм просто не прекращается. Волна за волной сбивают меня с ног, и я незаметно вжимаюсь в подушку сиденья, чтобы усилить трение.
— Эмерсон, пожалуйста, — выдыхаю я, моля об облегчении.
Мое бедное чувствительное местечко саднит, вибрация теперь больше похожа на боль, чем на удовольствие.