Поиграем с Лайм
Шрифт:
— Кох’оля демонов?
— Да нет, короля Рафляндии. Ну, самого главного.
— А-а-а, ну это тебе еще из данжа выйти надо.
— А вы знаете, где выход?
— Естественно, мы знаем дох’огу. Пойдем во-о-он туда, — гоблин укащал корявым пальцем в сторону трех больших камней в углу пещеры, — за те валуны.
— Хы-хы, да, там никто не помешает нам рассказать тебе, где он.
— Гы-гы, ага. А заодно отлично проведем время. Гы-гы.
— Ой, ребята, спасибо.
Гоблины великодушно и с максимальной долей галантности, которая была присуща мелким зеленокожим лопоухим
А гоблин, у которого было самое живое воображение, так и остался сидеть у бочонка, пуская слюни на грязные мыслишки. Только лишь когда из-за валуна послышались охи, ахи и восклики Лайм «Ого, мальчики, да вы затейники!» и «Еще, еще, я хочу еще!» он наконец вернулся в суровую реальность и осознал, что пропускает все самое интересное.
Но оставленные без присмотра кошели с золотом быстро вернули ему былой настрой.
Хотя, время шло, минута сменялась другой, чавкующие и шмякующие звуки становились все громче и громче, а потому звон тех десятков монет за пазухой уже не так сильно грел душу бедному жадному гоблину.
А потому вооружившись большой, длинной почти с него самого, дубиной, он пошел выяснять отношения со своими, так называемыми, товарищами.
— Ах вы гады… — заорал было гоблин, взбираясь на валуны для пущего эффекта, но тут же осекся от увиденного.
Лайм, и двое низкорослых гоблинов, скрючившись в три погибели в неудобной позе за маленьким столиком, получали удовольствие от чайной церемонии. У Лайм была самая большая чашечка розового цвета, казавшаяся игрушечной в ее руках, и та с огромным удовольствием на лице потихоньку пила дымящийся ароматный напиток, мило причмокивая губами после каждого глоточка. А гоблины чинно подливали ей кипяточку и пододвигали тарелку с печенками.
— О да, — вновь с легким придыханием пробормотала Лайм от переполняющих ее эмоций, — Это лучшее, что со мной случалось.
Гоблин, которого, как оказывается, не пригласили на ЧАЙНУЮ, МАТЬ ЕЕ, ЦЕРЕМОНИЮ С ЕГО, МАТЬ ИХ, СЕРВИЗОМ, взревел от негодования:
— Да я вас!.. Да всех, к дьявольской бабушке!..
Договорить он не успел, да как и начать членовредительские действия в сторону своих бывших товарищей. Вот гоблин стоял на валуне, секунда, и он уже тонким слоем размазан по стеночке и тихонечко дрыгал мизинцем левой ноги.
Вторая секунда — от остальных двух гоблинов уже и след простыл, ибо если вы всю жизнь прожили в темном подземелье, и при этом имели хоть чуточку мозгов, то весь необходимый набор приобретенных рефлексов все сделает за вас.
Но у Лайм, до рокового часа, мозгов не было.
А потому, когда огромная лапища обхватила ее за талию, подняла ее из-за стола и потащила куда-то вверх, под своды пещеры — она просто чуточку удивилась. Ну и наиграно-испуганно вкрикнула, так, для порядку.
— О-хо-хо-хо, — низким басом прогрохотал огр, и эхо разнесло его голос по всей пещере, — какой хороший улов. Сегодня я повеселюсь на славу.
Лайм оценивающе посмотрела на великана. Гора мышц, один глаз, горящий неприкрытой похотью, волосатая грудь и одна единственная из одежды — набедренная повязка. Которая начала понемногу приподниматься.
Что будет дальше, Лайм подсказали ее полупереваренные личности. Да и колдун мерзонько захихикал, посчитав соотношение размеров Лайм и, как он его назвал, трахогра.
Лайм уже хотела было быстренько вытечь из его крепкой руки, как огр одним резким движением руки сорвал с себя сдерживающие его мужскую силу набедренную повязку, обнажи все своё могучее естество.
Лайм же тихо прыснула в кулачок.
— Не такой он и маленький! — в сердцах бросил огр, и одним резким двоением руки насадил Лайм на свой член, не причиняя абсолютно никакого неудобства последней. Размер, так сказать, совпал — Лайм даже ничего не почувствовала сначала. Но потом она даже как-то втянулась, ей стало нравится, как он использует ее, обхватывая одной рукой, грубо, сильно, так… необычно.
Она даже начала слегка постанывать от новых для нее чувств. Он того, как сильные, большие пальцы сдавливали ее тело, обволакивали, как она ощущала себя пушинкой на ветру, листочком на поверхности быстротекущей реки. От одной только мысли, что может свести кого-то с ума до такого умопомрачительного состояния. Эта власть, это рабство…
А трахогр пыхтел и наяривал Лайм на своем члене, с каждой секундой все увеличивая и увеличивая темп, пока Лайм не почувствовав, как его член буквально взрывается внутри ее тела и одаривает вкусной, безумной вкусной, питательной белковой порцией наслаждения.
Чай даже рядом не стоял с этим, поистине, пиром!
Огр засопел, захрипел, и выронил безвольную, наслаждающуюся моментом Лайм на каменный пол пещеры. Сев, он нашел свою набедренную повязку и стал неумело повязывать ее вокруг своего поникшего естества.
И пока Лайм все старалась прийти в себя после голокружительного первого раза в своей новой (да и старой) жизни, полупереваренные личности что-то считали в голове.
«Три хита, бросок на ловкость… так… поправка на день недели.»
«Плюс тридцать шесть опыта.»
«Нет, сорок два, ты уровень забыл учесть.»
«И способность! «Хилялка» да и «Сопротивление физическому урону» повысилось»! Они из одной фракции.»
Лайм ни черта не поняла, что там творилось внутри ее естества, но так и ответила трахогру на его ошалевший взгляд, когда как ни в чем ни бывало встала с пола — ведь все воительницы, которых он привечал на своем веку уже больше никогда не поднимались, сраженные его силой и могуществом.
— Мы из одной фракции.
И, подняв оброненный меч, просто пошла дальше путешествовать по подземелью в поисках выхода, напитавшись вкусными, питательными, а главное, полезными в будущем очками опыта.
Глава 3
В подземелье было а) темно, б) сыро и в) скучно. Каждая последующая комната была точной копией предыдущей. Голые стены, чадящие факелы, да тут то там расставленные жаровни, ловушки и, почему-то, книжные шкафы. Пару раз Лайм просачивалась в маленькие, незаметные, узкие щели, но и там ее ждали не приключения, а какие-то сундуки с блестяшками. Причем совсем невкусными.