Поиграли и хватит
Шрифт:
А этот Женя оказался вовсе не таким уж лопухом, как все о нем думали. В том числе и вы, дорогой мой «клиент»… Ошибочка вышла, мсье шпион. Бо-ольшая ошибочка!
Черт бы их побрал, этих гэбистов! Сейчас вот придется самой их разыскивать… Я нацелила бинокль через плечо, рассматривая номер отъехавшей «Волги». Вытянула шею, развернулась…
Раздался хруст, от которого у меня внутри все похолодело. Нет! Только не это…
Увы. Именно это и случилось: из-под своей пятой точки, которая оказалась почему-то совсем не мягким местом, я вытащила жалкие останки сотового телефона.
Никогда не стоит преждевременно радоваться чужим ошибкам — даже если это ошибки врага. Вы всегда
Глава 12 Леопард прыгнул, или гадание никогда не обманывает
Все еще не веря в такую пакость судьбы, я дрожащей рукой нажимала на кнопки. В трубке что-то мурлыкало, хрюкало, сопело, но мой сигнал не проходил.
В сердцах швырнув испорченный телефон на дно рюкзачка, я выскочила из машины и кинулась к автомату, на ходу выискивая в кармане жетоны. Не тут-то было! В этой трубке в отличие от моей ничего даже не хрюкало. Ну разумеется, так все и должно быть.
— Дядечка, миленький, в Смоленское ущелье, быстро!
И «москвичонок» помчался навстречу моей судьбе.
По дороге я попыталась добиться толку еще от нескольких встречных телефонных автоматов — и все с тем же результатом. Ломиться в закрытые на ночь офисы было вообще бессмысленно. К тому же, чем больше мы удалялись от центра города, тем меньше попадалось на пути офисов. Нет, здесь надо действовать наверняка. А то я не попаду в теннисный клуб до утра.
«Наверняка» получилось только в дежурной аптеке — уже в самом ущелье. Ворвавшись в нее, словно ураган, я сунула под нос обалдевшей даме в белом халате свое «липовое» ментовское удостоверение с криком: «Милиция! Где у вас телефон? Побыстрее, гражданка!» По-моему, гражданка была готова отдать мне всю кассу, не то что телефон. Через минуту, пройдя в подсобку, я уже разговаривала с дежурным офицером УФСБ.
Не знаю, что подумал обо мне этот гэбист, когда я сказала ему, что у меня есть информация для «группы, которая сейчас в пятнадцатой бане» и что я не могу связаться с ними, потому что у меня сломался сотовый телефон. Но когда я назвала фамилию Вингера, а потом и свою собственную, он сразу стал очень серьезным и перестал задавать дурацкие вопросы. Я проинформировала органы, кого именно они должны были встретить в бане, но, по всей видимости, не встретили и в каком направлении надо искать Бикбулатова, и так далее — вплоть до номера такси. Я назвала адрес, по которому, вероятнее всего, находится похищенная дочь Вингера, и не забыла упомянуть, что проверять лыжное хранилище следует с особой осторожностью: там может скрываться «сообщник Бикбулатова, интересующий ФСБ». Я сказала еще, что у меня есть важная информация, изобличающая преступников.
Единственное, о чем я умолчала, — это имя сообщника Бикбулатова. Не знаю, почему я его не назвала. Какая разница? Приедут — сами увидят. Майор Панков, конечно, попытался перейти на личности, но я брякнула, что это «не телефонный разговор». Не нашла ничего умнее!
— Ну, Иванова, с вами не соскучишься, — хмыкнул майор. — Оставайтесь на месте, слышите? Не смейте туда соваться! Вы и так уже заварили кашу. Вы меня поняли, алло?
— Алло!.. Алло!.. Извините, товарищ майор, я вас совсем перестала слышать. Очень плохая связь! — Я бросила трубку на рычаг.
Ну конечно: я же и оказалась виноватой. «Заварили кашу…» Кто ее заваривал-то?! Разве это у меня под носом преспокойно разгуливает по городу шпион, шантажирует, похищает и убивает людей?
Черта с два — оставаться на месте! Должна же я хоть одним глазком взглянуть на эту хибару. А если я ошибаюсь и Ольги там вообще не было? А если… если они ее уже убили? Если у Жени
Тогда — тем более: почему бы мне и не сунуться туда? Исправить я уже ничего не исправлю, но вдруг еще смогу чему-то помешать! К тому ж и чутье детективное: оно властно призывало меня «нюхнуть» поближе этот заброшенный лыжный домик. Что-то подсказывало, что сегодня вечером я непременно должна быть там.
— Вперед, — скомандовала я шоферу. — До большого перекрестка, а там направо.
Когда хозяин серого «Москвича» заглушил мотор в тихой улочке, не доезжая двух-трех поворотов до теннисного клуба, в Смоленском ущелье стояла кромешная ночь. Фонари считаются в этих местах большим шиком. Впрочем, на это я и рассчитывала. Только далеко позади, на трассе, и далеко впереди, на территории клуба, горели желтые огни. А на этой улице глухую тьму рассеивал лишь слабый свет из занавешенных окошек.
Я расплатилась с водителем и попросила его «на всякий пожарный» подождать меня здесь минут тридцать. Если к десяти я не вернусь, он может с чистой совестью отправляться тратить заработанные деньги. Он сказал, что обязательно подождет, и мы расстались лучшими друзьями. Звали его, кстати, дядей Сашей.
До того угла зеленого забора, где я вчера оставляла свою машину, мне удалось добраться не замеченной даже дворовыми псами. Припав к гладким доскам за кленовым кустом и слившись с окружающей средой, я несколько минут слушала и смотрела, почти не дыша. В конце концов мои глаза научились различать даже движения серой кошки, крадущейся вдоль забора. Вот тогда я и решила, что мне пора. А ну-ка, киса, уступи дорогу старшим!
Поравнявшись с кирпичным строением, я снова затаилась. Единственным звуком и по ту, и по эту сторону забора был шепот ветра, шушукавшегося с листвой. Отыскивая то щелочку между досками, то дырочку от сучка, я впитывала и визуальную информацию. Так, например, я определила, что со стороны забора флигель не имеет окон. А продвинувшись чуть дальше, смогла разглядеть то, что вчера, наблюдая с другого ракурса, не увидела и при свете дня — из-за высокого тополя, растущего почти вплотную к строению. К боковой стенке примыкала небольшая насыпь с маленькой дверцей — кажется, обитой железом. Вот уж не думала, что у «сарайчика», где нет даже отопления, имеется подвал!
Эх, жалко, что отсюда не видно окошек!
Вот и угол забора — потайной лаз. Я посмотрела в сторону служебных ворот: над ними горела едва видная отсюда лампочка. Все тихо и пусто. Нигде никого.
Достав из кармана крошечную масленку с машинным маслом, я смазала гвозди, соединяющие звено забора со столбом. Хотя они и так вроде не скрипели, но мало ли… Хоп! Отлично: «калитка» открылась совсем бесшумно — и ровно настолько, чтобы я со своим рюкзачком, совершенно не стесняющим движений, могла просочиться в щель. Вот я уже там. Клочков своей шерсти на гвоздях, кажется, не оставила.
Мощные угловые прожекторы заливали светом открытый корт и здание из розового кирпича. Вот кто-то вышел, оставив за собой ярко освещенный дверной проем, выплеснул ведро… Еле слышно долетели обрывки музыки… И опять никого. Но задняя часть забора — вместе со мною, кленовой порослью, высоким тополем и флигелем — тонула в густом мраке.
Так же беззвучно вернула панель на место. Короткие перебежки — от куста к кусту, — и вот я уже припала к стволу дерева. Прислушалась у дверцы, обитой алюминием, но ничего не услышала. Ветерок усиливался, что было очень некстати: шум листвы путал меня, все время заставляя шарахаться. А настоящую опасность можно и не расслышать…