Поиск Анны
Шрифт:
— Сначала макет сдайте, потом на Бали, — как из ниоткуда возник начальник — Михаил Федорович. Он шутливо погрозил девчонкам пальцем, и те хихикнули — все знали, что начальник ругается только для вида, а успокоить его легко может пара длинных ног из-под короткой юбки — а с этим у девчонок проблем не было.
— Михаил Федорович, а ну ее, эту работу! — заиграла глазками Юля. — Махнем вместе на острова!
— Ты, небось, за мой счет думаешь рвануть? — нахмурился начальник, но было видно, что эта идея ему нравится.
— Ань, а ты куда в
«Туда, где нет таких кудахчущих курочек типа вас» — подумала Анна.
— Анна, я хотел поговорить с вами, — Михаил Федорович взял Смолину под руку. — Что вы все в камуфляжных штанах на работу ходите? У нас тут не строгий дресс код, конечно, но посмотрите на девчонок!
Анне не надо было смотреть на них, чтобы понять, о чем говорит начальник. Из-под рабочих столов Юли и Жени то и дело показывались их длинные ноги, прикрытые разве что колготками. Федорыч, как величали его девчонки за глаза, был этому только рад, поэтому всячески поддерживал стремление молодых девчонок обнажать как можно больше частей тела с помощью коротких юбок, топиков и декольте. В домогательствах немолодой уже начальник замечен не был, но его осуждающий взгляд, за которым притаилась похоть, частенько скользил по бедрам Смолиной. И хотя она не считала себя симпатичной, да и точеной фигуркой бог обделил (в отличие от той же Юльки), видимо, Федорыча это ни капли не смущало.
— А я, Михаил Федорович, сюда не на подиум хожу, а работу свою делать, — с вызовом сказала Смолина, и мысленно добавила: «В отличие от этих тёлочек, которые приходят языком почесать, да ногами посверкать». — Или вы что-то имеете против?
Анна хорошо знала своего шефа. Он хоть и делал вид, что строгий, на самом деле отступал при первом же нажиме. Потому не стоило волноваться, что он хоть когда-нибудь решиться перейти тонкую грань деловых отношений, проходящую между позволительными старику шутками, чуть сдобренными пошлостями, и распусканием рук.
Как Смолина и ожидала, Федорович тут же пошел на попятную.
— Нет-нет, Анна, что вы! — он замахал руками. — Ходите в чем хотите, я не настаиваю!
Федорыч спешно удалился в кабинет, наверняка жалея о том, что вообще затеял беседу с несговорчивой Смолиной. А может, ушел предаваться мечтам о том, что когда-нибудь увидит не только тощие ноги Юльки, но и скрытые ото всех части тела Анны. «Не дождешься, старый хрыч!» — мысленно бросила ему вдогонку Смолина.
***
После работы Анна забежала в кондитерскую, но там торта не оказалось, и пришлось делать крюк через другой магазин. Уже давно стемнело, когда Смолина вошла в свою квартиру.
В дверях она столкнулась с Леной — та словно ждала, когда Анна придет, чтобы уйти. Они замерли друг напротив друга — Смолина с тортом в руке, Лена с обувью.
— Привет, — растерянно произнесла Анна. — Ты уходишь? Я торт купила...
— Я в музей, — бросила Лена, завязывая шнурки и не поднимая
— Надолго?
— Как получится.
Лена выскользнула в коридор прежде, чем Смолина успела что-то еще сказать, и захлопнула дверь.
— Дерьмо.
Анна замерла в прихожей как была, в куртке и ботинках, с ненужным тортом в руке. Она взглянула на торт, не разуваясь прошла на кухню и выбросила его в мусорное ведро.
Через час она немного пришла в себя — не без помощи кофе, хотя Смолина обещала себе не пить его на ночь. Вспомнив, что должен был позвонить Резнов, Анна включила автоответчик.
— Анька, привет! — послышался голос Андрея, и Анна устало вздохнула: еще его не хватало. — Слушай, ты пока не надумала Пинин забирать? Я на рыбалку хочу смотаться на недельку. Так что, если что — не теряй!
Раздались гудки.
— Мы уже давно друг друга потеряли, Мылин, — сказала телефону Анна.
Смолина нажала на следующее сообщение. Из динамика телефона раздался знакомый скрипучий голос, и Анна чертыхнулась.
— Анна, добрый день! Это из службы опеки. Никак не могу до вас дозвониться, чем вы так заняты? Надеюсь, вы там не занялись снова своим хобби? Как дела у Лены?
Следующее сообщение было от Резнова, но новости оказались неутешительным — ни имени таинственного гостя Лисинцевой, ни информации о продвижении расследования милиции, да и вообще никаких зацепок пока не было. Дело как будто встало.
— Сейчас осень, холодно, все мерзнут и медленно думают, — хрипло шутил Резников в трубку. — Если новости будут — сообщу, а пока отдыхай, Мотылек.
Легче от шуток не становилось. Какой уж тут отдыхать! Настроение Смолиной упало ниже плинтуса, и только картонная упаковка с надписью «Птичье молоко» напомнило Анне, что в этом мире есть не только поиск убийц младенцев, но и собственные дети — пусть и приемные. Она достала торт из мусорки, вскрыла коробку и отрезала кусок.
Лена не приходила. Не зная, чем занять себя, Анна решила затеять стирку.
Она рассортировала белое и цветное, проверила карманы, и в одном из них нашла свою вчерашнюю записку со странными поисковыми запросами Ленки в интернете. Смолина набрала номер на телефоне.
— Алло, Света, это я.
— Привет, Ань! Как дела с Ленкой? — сразу спросила Света.
— Торт ей купила. Хотела отношения наладить, но что-то не очень вышло, — кисло сказала Смолина.
— Она ушла?
— Говорит, что в музей.
— Она ходит по музеям?
— Постоянно зависает в краеведческом. Увлекается культурой Карелии.
— Ань, ну это же здорово! Главное — несравненно безопаснее чем тусить в компьютерных клубах! Дай ей больше воздуха, не дави!
— Может ты и права... Но я все равно волнуюсь.
— Понятное дело. Ты поэтому звонишь? Или нужен совет, как есть торт?
— Я кое-что нашла. Только тут филолог нужен, а не совет... Может знаешь, что это означает... — Анна зачитала записку: — R26? Одинокие киты?