Поиск седьмого авианосца
Шрифт:
— Сэр, — опять вмешался Аллен. — Они знают, что «Йонага» — в море, знают, что их обнаружили и ждут атаки.
— Разумеется. Но они не знают, где именно ходит «Йонага» и когда он нанесет удар. Мы выбираем место и время!
— Господин адмирал! — поднялся Таку Исикава. — Там наверняка будут Фрисснер и Розенкранц. Прошу послать меня на аэродром!
Фудзита наклонил голову, и Мацухара ответил:
— Ну конечно. Вы поведете девять троек истребителей, Исикава.
— Благодарю, господин подполковник, — с необычным для него выражением признательности
— Господин адмирал, — сказал Мацухара, указывая на карту. — До аэропорта — шестьсот километров. Кратчайший путь — через корейское воздушное пространство…
— Нет, я не разрешаю, — ответил Фудзита. — Вам придется обогнуть полуостров, иначе вас засекут радары дальнего обнаружения. — Он повернулся к карте и описал указкой широкую дугу на запад. — Пойдете над Желтым морем не выше тысячи метров и не дальше тысячи километров от побережья. Разумеется, такой путь на тысячу двести километров длиннее, но зато безопасней. — Он коротко двинул указкой. — Перевалите через эти холмы и — разнесете аэродром!
— Банзай! Да здравствует император! — раздались крики.
Фудзита обвел глазами лица офицеров:
— Командирам боевых частей и служб провести инструктаж личного состава! — с неожиданным спокойствием произнес он. — Командирам авиазвеньев — поставить задачу своим летчикам! В три ноль-ноль всем экипажам собраться для инструктажа. — Он перевел взгляд на Мацухару. — Подполковник, вы не прочтете нам напутственную хайку?
Йоси поднялся, посмотрел на сидевших перед ним.
— Много столетий назад было сказано в «Хейке Моногатари»: «Звон храмового колокола проникает везде и всюду. Яркость цветов непреложно свидетельствует о том, что все цветущее когда-нибудь увянет. Гордость живет меньше, чем сон летней ночью, могущество будет повержено во прах и станет лишь пылью под ветром».
Лейтенант Сайки вскочил и вскинул над головой кулак.
— Да! Мы в пыль обратим Каддафи, повергнем его во прах! Банзай!
Подполковник Окума и еще несколько офицеров подхватили.
Мацухара смерил Сайки холодным взглядом, давая понять, что еще не кончил, и тот сел на место.
— Что касается строк, которые сложил я сам… Вот они:
Когда умру я, Над могилой Прекрасная птица споет, С нею вместе Обрету я бессмертие.Бренту стало так грустно, что горло перехватило.
— Превосходно, Йоси-сан, — похвалил адмирал. — Перед лицом врага вспомните, господа, чему учит нас наша книга «Хага-куре»: «Решившийся не отступить обретает двойную силу». И там же сказано: «Оставь предосторожности, устремляясь на врага. Только отвага важна при встрече с тигром».
— Банзай! Да здравствует император! Смерть террористам! — снова разнеслось по рубке.
Фудзита установил тишину, дважды хлопнув в ладоши и повернувшись к деревянной пагоде. Все поднялись, и японские офицеры последовали его примеру.
— Аматэрасу,
Брент был уже у дверей, когда лейтенант Йосиро Такии взял его за локоть и показал туда, где сидел адмирал с Мацухарой, Окумой, Сайки и Исикавой. Старик вытянулся и сказал:
— Господин адмирал! Прошу пересадить меня на другую машину. Мы с лейтенантом Россом обнаружили аэродром противника и заслужили право участвовать в налете на него.
— Вы ранены, — сказал Фудзита, поднимая на него глаза.
— Это пустячный ушиб, господин адмирал.
— Свободных торпедоносцев у меня нет, — сказал Окума. — Экипажи распределены по машинам, летали на них, привыкли каждый к своей, знают их… — И саркастически добавил: — Аэродром найти — невелика премудрость.
Такии продолжал, словно не слыша его:
— Дайте мне D3A, у вас есть три резервных бомбардировщика.
— Разве вы справитесь с пикирующим бомбардировщиком? — презрительно осведомился Сайки. — Разве вам под силу летать на такой машине?
— Я еще в 38-м сдал экзамен на управление этим типом самолета, и позвольте вам заметить, лейтенант: я забыл о самолетах больше, чем вы о них знаете вообще.
В наступившей тишине слышно было, как часто задышал побагровевший Сайки. Но прежде чем он успел ответить, заговорил адмирал:
— Хорошо. Чем больше бомбардировщиков, тем лучше, — и, пожевав губами, спросил: — А стрелок у вас есть? — При этом он взглянул на Брента, словно не сомневался в ответе.
Брент, почувствовав пальцы Такии на своей ушибленной руке, невольно сморщился от боли.
— Но вы тоже ранены и лететь не можете.
— Сэр, — ответил Брент, стараясь, чтобы в голосе его звучала бодрая уверенность, которой он не испытывал. — Это всего лишь царапины да один-два кровоподтека.
— У него самые зоркие глаза на «Йонаге», — вмешался Такии. — Это он обнаружил аэродром, он первым заметил «Мессершмитты». Он видит все и, он прирожденный воздушный стрелок: ни один патрон не пропадает у него даром. Одной очередью он подбил Ме-109. И когда летали над Средиземным морем, он тоже показал себя отлично. Брент Росс бьет без промаха.
Американец, хоть и понимал, что это легкое преувеличение, хранил молчание: скромничать в данном случае было бы неуместно.
— Добро, — буркнул адмирал. — Лейтенант Сайки, выделить им самолет. Они заслужили это право.
— Есть, господин адмирал! Найдите старшину первой статьи Терухико Йоситоми и передайте, что я приказал выделить вам борт два-четыре-три.
Брент, не переставая удивляться тому, что даже перед лицом опасности и общего врага кичливые самураи так щепетильны и обидчивы, радостно улыбнулся, шагая следом за Такии.