Шрифт:
У походных костров
Ю. Мостков
Эту книгу написал Григорий Анисимович Федосеев — настоящий землепроходец и настоящий писатель.
Он родился за год до наступления нашего века — в январе 1899. Его родители — крестьяне станицы Кардоникской на Северном Кавказе — вряд ли могли предположить, что их сын почти всю свою жизнь посвятит путешествиям, станет писателем, книги его разойдутся буквально по всему миру. Миллионными тиражами их издадут в Москве и Новосибирске (а первые книги увидели свет именно в Новосибирске), они выйдут в странах Европы, Америки, Азии.
В 1926 году Г. А. Федосеев окончил Кубанский политехнический
Поразительные красоты открывались перед Григорием Анисимовичем. Он и ранее не мог равнодушно смотреть на природу, а тут оказался в местах, где до него порой не ступала нога человека. Он жадно вглядывался в пики неприступных вершин, проходил по обрывистым краям бездонных пропастей, часами выслеживал дичь. При этом охотничий трофей он ценил куда меньше, чем возможность наблюдать жизнь природы, как правило скрытую от людских глаз, — охоту ворона за птенцами куропатки, беззаботные игры молодых горных баранов, жестокую схватку двух медведей, властителей тайги.
Конечно же, эти путешествия не имели ничего общего с развлекательными прогулками туристов, охочих до новых впечатлений. Нет, это был повседневный, тяжелый труд, зачастую связанный со смертельным риском, требующий ежеминутной готовности к неожиданностям. Судьбе изыскателя Григорий Анисимович отдал три десятилетия. И как бы он ни уставал, какие бы испытания ни выпадали на его долю (а он, бывало, приходил в лагерь насквозь промокшим и замерзшим, иногда раненым, избежавшим гибели только благодаря присутствию духа) — вернувшись в лагерь, он заносил впечатления в дневник. Это он считал своим долгом. Писал негнущимися от холода пальцами, при свете костра.
Писатель Кондратий Урманов, дружески помогавший Г. А. Федосееву в работе над рукописями первых книг, вспоминает, что Григорий Анисимович говорил ему: «В походе я никогда не расставался с дневником и всегда старался вписать в него первое впечатление. Отложи я записи на завтра, и то огромное впечатление, которое я получил при первом знакомстве, невозможно было бы восстановить».
Эти дневники стали основой книг Г. А. Федосеева «Таежные встречи», «Мы идем по Восточному Саяну», «Загадки леса», «В тисках Джугдыра», «Тропою испытаний», «Пашка из Медвежьего Лога», «Злой дух Ямбуя», «Смерть меня подождет», «Последний костер».
В книги из дневников перешли не только события, пережитые автором, не только картины природы, увиденные им, но и образы его спутников, деливших с ним и ежедневный труд, и частые опасности.
Через все книги писателя проходит тема нравственной силы человека. Сила эта — больше, чем просто смелость; ведь готовность идти на риск еще не героизм. Героизм — поступок, в основе которого лежит высокая человечность, нравственная сила.
В предисловии к роману «Смерть меня подождет» Г. А. Федосеев признавался: «Труд исследователя всегда был тяжелым испытанием. Ему я посвятил всю свою жизнь. Но я не подозревал, что написать книгу куда труднее. Порою меня охватывало разочарование, я готов был бросить свою работу, и только долг перед своими мужественными спутниками заставлял меня снова и снова браться за перо».
Очень показательно, что писатель ощущал долг перед своими героями. Именно поэтому он предупреждает читателей романа «Смерть меня подождет»: «Это не роман и не повесть, а документальный рассказ о подвиге советских людей…»
Но, конечно же, дело тут не в жанре произведения, а в желании напомнить читателям: «Я не выдумал этих людей! Они и в самом деле такие прекрасные — преданные друзья, бесконечно благородные!» Автору удалось нарисовать выразительные портреты своих спутников, и в их числе — эвенка Улукиткана. Не случайно Мариэтта Шагинян утверждала: «Г. А. Федосеев создал незабываемый образ старика-проводника Улукиткана — один из лучших образов нашей советской литературы». Эта оценка требовательного мастера не нуждается в комментариях.
Улукиткан погиб в тайге, охотясь возле своих родных мест. Узнав об этом, писатель решил поставить памятник своему верному спутнику.
Непросто было найти в глухой тайге могильный холмик; еще труднее было доставить туда чугунные плиты, отлитые по заказу — ведь на машине тут не проедешь.
И все-таки Г. А. Федосеев выполнил свое намерение.
На четырех плитах надгробья — четыре надписи:
Улукиткан
1871—1963
Мать дает жизнь, годы — опыт.
Улукиткан
С тобой, Улукиткан, геодезисты штурмовали последние «белые пятна» на карте Родины.
1947—1953 гг.
Ему были доступны тайны природы.
Он был великим следопытом, советчиком, другом.
Так появился памятник другу — от друга, и в то же время — литературному герою — от писателя. Должно быть, эта верность в дружбе лучше всего объясняет, почему так чутко отзывались читательские сердца на строки Г. Федосеева о своих спутниках.
Григорий Анисимович Федосеев не дожил до своего семидесятилетия полгода. Он скончался в июне 1968 года.
Писатель завещал похоронить его у подножия пика Грандиозного, главной вершины Восточного Саяна. Геодезисты выполнили последнюю волю товарища.
Памятник возвели верные, испытанные в совместных походах друзья, герои его книг. Их знали читатели в разных концах Земли по книгам, которые выходили на разных языках — болгарском, чешском, немецком, венгерском, словацком, польском, финском, иврите, английском, бенгальском, французском, голландском, шведском… В книгах они были выведены под собственными именами — Михаил Куцый, Кирилл Лебедев, Трофим Пугачев… Возвести памятник помогли вертолетчики, доставившие их и грузы к перевалу. Помогли друзья, сыновья, совсем незнакомые люди, которым была дорога память о писателе-геодезисте. Над прозрачным горным озерком, где когда-то горел походный костер изыскателей, поднялся обелиск из серебристого сплава — он виден издалека и может служить ориентиром для путников, топографическим знаком для геодезистов.
Писатель Александр Смердов, долгие годы друживший с Григорием Федосеевым и помогавший ему сделать первые шаги на литературном поприще, так описывает памятник:
«На одной из металлических плит пьедестала отлиты барельеф, даты рождения и кончины вожака землепроходцев-современников и певца этих суровых и величавых вершил, на другой — его мужественные, сильные своей жизненной убежденностью слова:
«… Карта…
Как просто на нее смотреть и как не просто, порою мучительно трудно создавать ее!..»