Поиски мятежников

Не стану отрицать, у меня постоянные дела с полицией: соседи считают меня удалившимся на покой коммерсантом, тогда как в действительности я давно разыскиваемый мошенник.

В ресторане, где я постоянный гость, ко мне относятся с почтением, а одного полицейского комиссара, который когда-то усиленно интересовался мной, я даже ссужаю деньгами для игры в карты. В этом же ресторане бывает сыщик из политической полиции. Мы трое — я и эти двое полицейских, близкие приятели,-видимся каждый день, и у вас нет секретов друг от друга.

Недавно агент политической полиции не пришел на обычную партию а карты. На другой вечер он явился

Он рассказал, что полиция напала на след антимилитаристического социалистически-коммунистически-анархистского заговора. Он сам произвел обыск у одного человека.

— Дело очень серьезное, господа! — повторил он и, вздохнув продолжал: — В последнее время внимание высоких властей в Вене привлек следующий факт: а Португалии при помощи флота совершен государственный переворот. Такая же попытка имела место в Бразилии, где моряки начали с артиллерийского обстрела и продолжали в том же духе. Исходя из этого, приказано взять под наблюдение австро-венгерский флот— гордость вашей монархии. Я твердо верю, что недалек тот час, когда этот флот завоюет нам колонии на Южном полюсе, как когда-то австрийские мореплаватели открыли в Арктике Шпицберген и Землю Франца-Иосифа. Однако завоевание Южного полюса я присоединение его к Австро-Венгрии требует от нашего флота высокой дисциплины. И вот представьте себе, господа: на юге нашей монархии, у Триеста, матросы с одной канонерки…-Наш приятель наклонился и продолжал шепотом: — …ходили пить вино к трактирщику, у которого был брат, а у брата имелся приятель, который породнился с человеком, чья сестра встречалась с другим молодым человеком, живущим в одном коридоре с социалистическим агитатором! Сыщик перевел дух и продолжал:

— Дело, в сущности, очень простое; ведь тот молодой человек, безусловно, встречался со своим соседом, социалистическим агитатором; Знаете, как это бывает, слово за слово, то да се… А потом сестра этого молодого человека… виноват, сестра того человека вышла замуж за молодого человека и тем самым породнилась с приятелем того, первого человека, виноват, я хотел сказать, с братом приятеля первого человека…

— …к которому, — подхватил я, — ходили выпивать матросы с канонерки.

— Как видите, политическая полиция до всего доберется, — подтвердил сыщик. — Итак, первый человек, поскольку сестра молодого человека вышла замуж за социалистического агитатора, теперь тесно связан с противозаконным движением, так как его приятель, чей брат породнился с первым человеком, живет в одном коридоре… э-э, нет, я кажется, сбился. В коридоре живет не он, а приятель его брата… нет, опять не то… Извините, господа, я сегодня слишком устал и лучше завтра докончу эту историю.

Он пожал нам руки и ушел, все еще расстроенный. На следующий вечер он продолжал:

— Вчера, господа, я рано ушел, потому что очень утомился за день. Сегодня опишу вам дальнейшие обстоятельства этого дела… Я забыл упомянуть, что у арестованного, хозяина распивочной, куда ходили матросы, было семь сыновей и один из них женился на дочери пражского привратника, с которой познакомился в Вене. Это обстоятельство играет важнейшую роль.

У снохи арестованного есть кузен в Праге. К этому кузену мы и нагрянули с обыском, о котором я еще расскажу. Все это дело кажется страшно запутанным, но на самом деле оно проще простого: налицо злостный умысел-внести разложение в наш флот. Это видно из того, что арестованный в Праге кузен снохи арестованного трактирщика, собираясь проникнуть в военный флот, поддерживал знакомство с матросами пражского пригородного пароходства. Но я разгадал его тайные планы!

Мы обнаружили, что он втерся в доверие к капитану «Збраслава» и — представьте себе, какова дерзость! — ездил на этом судне до самой Давли. Подчеркиваю также, что он пытался подкупить рулевых на пароходах «Хухле» и «Браник» и расспрашивал у них об устройстве штурвала. Его знали все машинисты и кочегары пражского пароходства, потому что он угощал их пивом с единственной целью— выведать, как устроен пароходный винт.

А чего стоят его вопросы о численности команды на отдельных пароходах, например, на «Вышеграде» и других?! Не ясно ли, что этот человек готовился к антивоенной пропаганде в военном флоте? Зачем бы он иначе ходил в кино, где показывали хронику «Парад военно-морского флота»? И почему, скажите на милость, этому подозрительному субъекту понадобилось породниться с тем самым арестованным трактирщиком… Вернее, наоборот: почему у трактирщика оказалось семь сыновей и одному из них вздумалось жениться на кузине человека, который разъезжал на судах пражского пригородного пароходства, готовясь к подрывной деятельности в военно-морском флоте? Человека, который не гнушается за литр пива выманить у рулевого на «Збраславе» тайну того, как пароход маневрирует, поворачивая то налево, то направо. Представьте же себе, что он стал бы делать, доведись ему попасть на дредноут флота его императорского величества? Уж он бы не пожалел всего своего состояния, чтобы, например, узнать, как на наших кораблях дают контрпар. Состояния у него, правда, нет, но все же хватает денег угощать сигаретами машинистов винтовых пароходов на Влгаве, лишь бы они ему растолковали, как приводят в движение судовой двигатель. Не важно, где находится этот двигатель: на миноносце, канонерке или пригородном пароходе «Пршемысл». Важно то, что этот злоумышленник разлагает команду, осматривает винты и рули и даже учится плавать!

Сыщик сделал значительную паузу, вздохнул и продолжал:

— Все это мы точно установили, прежде чем арестовали этого субъекта. Двое сыщиков задержали его, как раз когда он ступил на палубу «Збраслава», чтобы отправиться в Модржаны. Заметьте, что Модржаны лежат на том же меридиане, что и австрийский морской порт Пулье… Итак, его задержали и привели в полицию. При нем оказалось три письма. Он, конечно, уверяет, что ни в чем не виноват. Но это ему не помогло; мы взялись за письма, И вы подумайте, каков негодяй! Внешне невинная торговая переписка: заказы на цыплят, масло и сушеные овощи. При этом он заявляет, что у него нет никаких родственников в Триесте, а на вопрос о местожительстве дает адрес и объясняет, как пройти: квартира, мол, на третьем этаже, а на дверях нет визитной карточки. И все это так нахально, смотрит прямо в глаза, просто ужас!

Мы его для виду отпустили домой, а мне было приказано рано утром явиться к нему на квартиру с обыском. Ладно, взял я с собой еще двух сыщиков, и мы пошли. Адрес сходится, дом номер такой-то, третий этаж, дверь без визитной карточки.

«Хозяина нет дома»,-отвечает прислуга. «Ага, — говорю я, — упорхнула пташка!» Вскрываем письменный стол, забираем письма, вытаскиваем все платье из гардероба, связываем в узлы, и инспектор Шпачек уже собирается их унести, как вдруг пташка возвращается в гнездо… Но Шпачек потянул меня за рукав и говорит: «Господи боже мой. Это же не та квартира, коллеги, мы попали к судье!». Скандал! Ну, мы с извинениями ретируемся: мол, ошиблись дверью — видим, что рядом, на площадке того же этажа, обитает настоящие виновник. Политический сыщик утер пот с лица и закончил:

— А теперь, господа, вы ясно увидите, как тяжела полицейская служба. Все наши старания пошли прахом. Изъяли мы у него корреспонденцию и продолжаем розыски сообщников. И вот как раз сегодня из Вены приходит телеграмма — дело временно прекратить будто бы на том основании, что к арестованному трактирщику не могли ходить моряки: он не трактирщик, а приказчик в овощной лавке, к тому же глухой от рождения… А тот тип, чью корреспонденцию мы изъяли, тоже не имеет прямого отношения к делу, потому что человек, который ходил на пароходы вынюхивать, оказывается, умер десять лет назад.

Полицейский агент мрачно выпил пиво и утер усы. Мятеж во флоте австрийской империи был полностью подавлен!