Пока ангелы спят
Шрифт:
Я легким росчерком нарисовал на салфетке вензель – две переплетенные Н и продолжил:
– Звучит загадочно… Словно из прошлого века… «В особняке княгини НН давали бал…» Княгиня НН…
– Княжна, – с улыбкой поправила меня Наташа.
– Да, княжна… НН… Необычная Незнакомка…
– А может, я – NN? – улыбаясь, с английским прононсом произнесла Наташа. – Networld News… [12] Ну, а ты?
– А что я… Я – Данилов Алексей…
12
Всемирные
Легким бегом паркеровского пера я нарисовал на салфетке монограмму: Д да А.
– Получается… – Я выдержал паузу, а затем пристально глянул в самые глаза Наталье: – Получается – «ДА!»…
Наташа чуть смутилась под моим взглядом, отвела глаза и, слегка кокетничая, тихо сказала:
– А может, и не «да»?.. Может, ты не «Данилов Алексей», а, наоборот, «Алексей Данилов»?.. Тогда выходит…
Она выхватила у меня салфетку, ручку…
– Получается…
Она написала на салфетке: «АД». И повторила:
– Получается – «ад»!
Мне не понравилась эта шутка. От нее повеяло внезапным, ледяным холодком – как из того подъезда на Дмитровке, где помещалось странное издательство… Как из автоответчика, вдруг поведавшего мне послание от давно умершего человека… Как из моего собственного жуткого сна – когда вместо только что написанных нормальных букв в компьютере появились чудовищные, непонятные иероглифы…
Чтобы избавиться от наваждения, я встал и отошел к стойке заказать пива.
Спустя час мы оказались в самом сердце Иерусалима, в старом городе.
Экскурсия вступила в древний Ершалаим через Львиные ворота, пройдя сквозь аэропортовскую рамку – металлодетектор. Врата охраняли современные стражники: загорелые, сильные парни и девушки в форме оливкового цвета, вооруженные мощными автоматами. Растянувшись, наша группа, вместе с другими разноязыкими туристами, потянулась в горку по узкой улочке – Виа Долороза. По обеим сторонам теснились старые каменные дома. Во многих помещались лавки с выставленными напоказ в витринах и вывешенными на улице сувенирами. Мелькали маленькие, средние и огромные кипарисовые кресты; футболки с надписями Jesus Christ – Superstar и I love Virgin Mary [13] ; миленькие терновые венки в натуральную величину и даже сувенирные гвозди с остриями, выкрашенными под цвет крови алой краской. Ничто: ни пейзаж, ни окружение, ни обстановка – не напоминало о том, что идем-то мы по Крестному пути, по тому пути, каким всходил на Голгофу богочеловек. Разве что тяжесть на сердце, глубокая грусть, вдруг охватившая меня, свидетельствовали об этом. Наверное, то был тот след – след страданий, – что не смогли затоптать за два тысячелетия ни римляне, ни иудеи, ни турки, ни крестоносцы… Ни паломники, ни мириады разноязыких туристов, исходивших скорбную дорогу… Наверное, этой тяжестью на сердце и был ОН – неистаптываемый, сохранившийся на века след от крестных мук Христа, взошедшего этим тягостным путем… «Или`, Или`! Лама` савахфа`ни!.. Боже, Боже, для чего Ты меня оставил?!»
13
«Иисус Христос – суперзвезда»; «Я люблю Деву Марию» (англ.).
Наташа грустно молчала и почти не смотрела по сторонам, не слушала скороговорки гида:
– Сейчас мы с вами поднимемся вверх по лестнице – примерно посредине нее слева по ходу
То ли не покидающие меня мысли о трагедии, некогда совершившейся здесь, то ли жара, то ли толпы людей были тому причиной, но чувствовал я себя все хуже и хуже. Голос экскурсовода доносился словно сквозь вату, накатывалась тошнота, и кружилась голова. Будто в полусне, мы продолжали тащиться по древним улицам, и я почти ничего не замечал вокруг себя.
– А сейчас, товарищи, – сказала экскурсовод, глянув на часы, – у вас пятнадцать минут перед экскурсией в Храм Гроба Господня. Вы сможете приобрести сувениры. Я советую вам купить здесь крестики, а также свечи. Напомню, что кресты, которыми вы прикоснетесь к Гробу Господню, считаются освященными без всякого дополнительного участия священников. Свечи, которые вы сможете опалить от лампад у Гроба, также считаются святыми. Тем самым вы, по поверью, сможете взять с собой домой Господний свет.
– А как же мы свечи зажженными-то повезем? – изумилась какая-то дама в толпе.
– Достаточно поджечь свечу и сразу ее затушить, – терпеливо пояснила экскурсовод. – Она уже будет считаться освященной… Я рекомендую вам сделать покупки в этой арабской лавочке – здесь очень низкие цены. Во всех других намного дороже.
– Она, наверное, свой процент у хозяина этой лавки имеет, – тихо проговорил кто-то сзади меня в толпе.
– Ты думаешь?
– Та конечно!
– Но все равно пойдем – говорят, там, в самом храме, цены на свечки дикие…
Я вместе со всеми поплелся в лавку. Хозяева-арабы, казалось, поджидали нас. Они услужливо кланялись входящим. В кондиционированной прохладе магазина мне стало лучше, но ненамного. Превозмогая себя, я купил два крестика, себе и Наташе, и еще двадцать свечей – в Москву, на сувениры. Меня не покидало чувство ирреальности происходящего.
– Торгующие у храма, – усмехнувшись, шепнула мне Наташа.
И вот, наконец, с двадцатиминутным опозданием, оттого что кому-то приспичило в туалет, а кто-то побежал искать лавчонку еще подешевле, мы вступили на площадь перед Храмом. Всю ее заливало ослепительное солнце. Я совсем не так представлял себе Храм.
Купола не видно. Глухая ровная стена, сложенная из глыб. Вделанные в стену мраморные колонны, одна из них наискось треснувшая. Низкие, узкие ворота – скорее даже не врата, а дверка, ведущая внутрь.
Экскурсовод что-то рассказывала – и, наверное, что-то интересное, потому что вся толпа сгрудилась вокруг нее. Я вроде бы слушал, но не понимал из ее речи ни слова. От стояния на жгуче-солнечной площади мне опять стало хуже. Голова кружилась, комок изнутри подкатывал к горлу. Наташа непонимающе заглядывала мне в глаза – наверное, я выглядел неважно, – но ничего не спрашивала.
– …А сейчас, товарищи, – провозгласила экскурсовод, – мы с вами проследуем в Храм. Напоминаю, что дамы должны быть с покрытыми головой и плечами, а мужчины – без головных уборов. Кроме того, я не рекомендую вам снимать на видео и фото непосредственно у часовни, в которой находится Гроб Господень…
– А что, запрещено? Как в мавзолее? – хмыкнула бритоголовая ряха из толпы экскурсантов.
– Нет, не запрещено, – кротко улыбнулась экскурсовод. – Просто, когда снимают возле Гроба, при проявке очень часто выясняется, что вся пленка оказывается засвеченной… – Она секунду помолчала и задумчиво добавила: – Слишком яркий там свет… А теперь, – сменив интонацию, добавила она, – пожалуйста, пройдемте к Храму…