Пока цветет жасмин
Шрифт:
— Я все это понимаю, — начала медленно говорить она, — но я не пойму, зачем её тут удерживать, и сколько я должна буду её тут держать?
— Немного… Совсем немного, — задумчиво ответил Михаил, снова бросив взгляд на Палами. — Скоро все решится… А потом… Потом она мне будет уже не нужна. Потерпи, Анна. Скоро будет решающий бой, в котором я, — Михаил резко замолчал, а затем, сглотнув, продолжил: — Неважно.
— Хорошо, Михаил. Но если девушка переместится? Она же демон, а демоны и не на такое способны.
— Я наложил заклинание одно, она не сможет. Следи за ней, глаз с неё не спускай. Не
— Ты перегибаешь палку, Михаил, — тихо обратилась Анна к архангелу. — Их любовь сильнее всего на свете, и она победит. Ты не сможешь ничего сделать. Сила любви — великая сила. Она способна на многое. Целые империи она способна разрушать — любовь… Люцифера нужно остановить, я не спорю с тобой. Но не такой ценой. Слишком велика цена. Я не понимаю ни тебя, ни Люцифера. Остановитесь оба! Прекратите. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты слепо выполняешь приказы нашего Отца, забывая о том, что Люцифер изменился. Он — влюблен!
Архангел внимательно выслушал ангела и нахмурился.
— Выполняй то, что я приказал. Не вмешивайся не в свое дело, Анна. Люцифер никогда не изменится. А я его остановлю… И за невесткой следи.
— Михаил, но… — Анна не успела ничего ответить. Архангела в комнате и след простыл. — Что же вы творите?
Больше суток Палами находилась в состоянии глубокого сна, и только когда укол действовать перестал, она открыла глаза. Голова сильно раскалывалась, а перед глазами все плыло. Да и демоница ничего не помнила. Её память была как чистый лист бумаги. Последнее, что смутно помнила Палами, был их разговор с Мэг. А дальше… Дальше воспоминаний не было. Ужасная, адская боль сковала все её тело, но больнее всего было в области шеи и самой головы. Боль чрезвычайно сильная, жгучая, сверлящая, пронизывающая разошлась по всему телу, и от этого девушке хотелось кричать.
“Это самая страшная головная боль, которую я когда-либо испытывала. У меня в голове, как будто, что-то разорвалось”, — подумала про себя Палами и глубоко вздохнула. Она постаралась набрать в легкие воздуха.
Пройс встала и, придерживаясь за спинку кровати, подошла к кувшину с холодной водой. Выпив воды, она стала осматривать помещение. В голове неожиданно вспыхнули мысли о Люцифере, и только о нем она стала думать.
— Люцифер, где же ты, родной мой? — прошептала Палами и окинула взглядом комнату.
Это была большая, очень светлая комната, выполненная в стиле модерн. Нежные персиковые обои на стенах, бархатные персиковые занавески на окнах, огромная кровать с нежным, белым балдахином, две прикроватные тумбочки такого же цвета, пушистый белый ковер. На противоположной стене висит огромное зеркало.
Девушка подошла к этому зеркалу и взглянула на себя. Большие, синие круги под глазами, бледная, очень бледная кожа. Прежний румянец исчез бесследно, а на смену ему пришла только бледность и желчь. Волосы торчали в разные стороны и большим пучком соломы спадали на её плечи. Её вид оставлял желать лучшего. От этой жуткой картины Пройс поморщилась и подняла засмоктанные волосы. Она полностью оголила шею и посмотрела на свое отражение
— Что за, — тихо спросила сама у себя Палами и подошла к окну. Подойдя к нему, Пройс увидела прекрасный вид на огромный сад, а где-то вдалеке виднелась Эйфелева башня. — Я в Париже? Не может быть. Как я тут оказалась, что со мной случилось?
С этими мыслями демоница подошла к двери и подергала ручку. Дверь была заперта. Ничего не понимающая Палами, стала яростно стучать и кричать, пытаясь привлечь внимание к своей персоне. И у неё это получилось, так как дверь в комнату внезапно отворилась.
— Что ты раскричалась?
В комнату вошла молодая девушка с рыжими волосами и голубыми глазами. Девушка внимательно смотрела на перепуганную Палами, теперь уже в руках с кухонным ножом.
— Ты кто? Что тебе от меня нужно? Где я?
— Так, Палами, выдохни, — спокойно начала говорить девушка и присела в мягкое кресло. — Успокойся, и тогда мы поговорим с тобой. Опусти нож, и мы все решим…
Пройс нерешительно подчинилась и медленно положила нож на прикроватную тумбочку. Она села на кровать, поджав под себя ноги, а затем внимательно посмотрела на незнакомку.
— Умничка, — с улыбкой произнесла рыжая. — Меня зовут Анна. Я — ангел. Ты находишься в доме архангела Михаила. Не бойся меня. Я не причиню тебе зла. Это все для твоего же блага.
— Ангел? — изогнув бровь, поинтересовалась Палами. — И что же вам, пернатым, от меня понадобилось? Что нужно от меня архангелу Михаилу? Значит, это он меня сюда перенес, скажем так, выкрал, запер в доме. Верно, он?
— Да, Палами, ты права. Но Михаил не желает тебе зла, дорогая. У него важная миссия, которую он хочет выполнить. Он не хочет тебе причинять вред, поэтому ты ещё жива. Располагайся и чувствуй себя как дома. Но запомни, что выйти отсюда ты не сможешь. Сбежать у тебя не выйдет. Михаил наложил заклинание, которое не даст тебе использовать свое перемещение. Да и дом охраняют его ангелы.
Демоница внимательно слушала ангела и пыталась сложить в голове разбросанные пазлы в единое целое. То бишь, создать картинку того, что же от неё нужно архангелу Михаилу.
— Вот как? То есть Михаил решил убрать меня с дороги, тем самым заперев в доме на тридцать замков и перенес меня в Париж? Я права?
— Смышлёная ты, Палами. Именно, — рыжая поднялась с кресла и ухмыльнулась. — Все, я пошла. Если тебе что-то будет нужно — зови. Все что нужно, тебе принесут. И не думай отсюда сбегать, у тебя ничего не получится. Ты же не самоубийца, чтобы без своих способностей бороться с ангелами Михаила, верно?
Заметив, что напуганная Палами кивнула головой, Анна, довольная собой, покинула комнату.
Палач Ада нахмурилась и взяла яблоко. Она посмотрела на яблоко, а затем просто бросила его в стену. Она снова подошла к окну и посмотрела туда. На улице уже вечерело. Солнце уже давно зашло за горизонт и начинало темнеть. На небе появлялись первые звездочки, а затем туда взошел небольшой месяц. Хрустально-чистое небо покрылось миллиардами маленьких, чарующих взор звездочек. Палами, как зачарованная, смотрела на ночное звездное небо, и по её щеке неожиданно покатилась слеза.