Пока цветет жасмин
Шрифт:
— Что это за душа? Почему она особенная? — вопросительно изогнув бровь, спросила Пройс.
— Ох, дорогуша. Я уже пытал такие души и сейчас твоя очередь. Я хочу, чтобы ты это ощутила, как пытать такую великолепную душу. А что эта за душа ты узнаешь, когда пройдёшь в пыточную, — воодушевленно протянул демон и сладко улыбнулся, а затем, продолжил. — Палами, это даже не приказ, а просто поручение такое. Я только тебе доверяю это важное дело. Только тебе и никому больше. Я не хочу поручать это дело другим демонам. Они такие идиоты. Я уверен, что они не справятся с этой важной задачей. Я поручаю это дело тебе, потому, что ты моя гордость, и ты моя ученица. Я тебя обучил всему, что знаю сам.
Закончив свой сладостный монолог, демон отошел от девушки и улыбнулся. Воспитанница, нахмурившись, встала со стула и подошла к двери, легонько открыв её. За ней последовал наставник. Да, ни сказав ни слова своему наставнику, демоница просто покачала головой и дала свое согласие. Она согласилась выполнить особое задание великого Аластара и попытать особого грешника. И вот Верховный палач и Палами пошли по коридору, и через пару минут парочка дошла до пыточной. Демон одним взмахом руки открыл дверь.
Пройдя в комнату для пыток, девушка подошла к столику с оружием и легонько провела по своим «прелестям», злорадно улыбнувшись. Да, ей нравилось пытать грешников, как это не страшно. Демоница обожала, когда ее жертвы кричат и мучаются под ее ножами и под её виртуозными пытками. Палами было все равно, что испытывали грешные несчастные души. Ей хотелось только пытать людей и слушать их крики. Сильные, ужасные крики, стоны и мольбы о пощаде… Это было для неё что-то вроде музыки. Она уже давно не испытывала жалость, и ей было плевать на всех. Она спокойно пытала, наслаждаясь криками бедных грешников.
— Прошу, Палами. Начинай, — спокойно обратился наставник к ученице и коварно улыбнулся.
Когда Пройс покорно закивала головой и повернулась к тому, кого она в скором времени будет пытать и наслаждаться его криками, девушка увидела маленького мальчика лет десяти. Палами ожидала увидеть кого угодно: женщину или мужчину, без разницы. Но когда она увидела маленького мальчика, сердце её забилось сильнее, и она отложила орудие пыток…
Комментарий к Прилежная ученица
Эта глава переписанная. Я её переписала специально для того, чтобы обосновать, почему у Палами сохранился сосуд. У неё истинный сосуд и он сохранился и после смерти.
========== Сочувствие ==========
Палами несколько секунд удивленно смотрела на мальчика. За время, проведенное в Аду, демоница не пытала ребенка. Это же ребенок. Она даже не представляла как пытать дитя. Это же беззащитное существо. У нее было много вопросов к мальчику. Почему он попал в Ад? Что послужило причиной этого? Она никогда не пробовала пытать детей. Да и что делать деткам в Аду? Они невинные создания, с чистой и непорочной душой. Их душа ещё хрустально-чистая, светлая, невинная и без малейшего изъяна… Она непригодна для пыток. Безусловно, место детской, светлой души в самом Раю…
— Это и есть особенная душа? То есть, душа ребенка - особенная? — удивленно спросила шатенка Аластара, который сложил руки за спиной и довольно улыбался.
— Да, милая. Душа ребенка - удивительна и беззащитна. Такая светлая и невинная душа попадает в Ад очень редко. Да что там, тут вообще такое явление редкое и необычное. Все дети заслуживают места в Раю, безусловно, но, почему-то
— А если я не соглашусь? — запинаясь, протянула Палами и со страхом в глазах посмотрела на своего учителя.
— Ну, ты же знаешь, что за непослушание всех демонов ждет страшное наказание, — сладко ответил он.
Пройс запоздало кивнула и с замиранием сердца снова посмотрела на беспомощное существо, а именно, на ребенка. Мальчик испуганно озирался вокруг себя, а потом посмотрел со слезами на глазах на Палами. Та вздрогнула, когда поймала взгляд мальчика на себе. В этих детских глазах было столько боли, переживания и испуга, что просто описать нельзя. Ребёнок просто стоял и дрожал, и Пройс неожиданно поняла одну важную вещь: ему не место в Аду… Чадо пытать не в её правилах… Палами, жестокая и виртуозная палач, поняла одно: ни она, ни Аластар, не должны распоряжаться нежной и невинной душой маленького мальчика. Это ошибка, и дитя должно попасть только на Небеса…
И вот демон так и стояла, смотря дитяти в глаза, и ей казалось, что она сама испытывала такие чувства, когда отдала жизнь за свою дорогую Амели.
Мальчик тем временем всхлипнул, все также смотря на Пройс, а та прикрыла глаза и незаметно для всех смахнула с глаз слезы.
— Почему ты попал сюда? — с интересом спросила она, так и не притронувшись к орудиям пыток. — За кого ты продал душу?
Девушке уж очень сильно захотелось узнать, за кого, или за что он продал душу. Палами заинтересованно склонила голову набок, уже забыв, что в пыточной находятся не только она и мальчик, а еще и сам Аластар, который внимательно следил за диалогом и действиями Палами.
— Я… я про-о-дал душу за… За па-пу, — дрожащим голосом сказал мальчик.
— За отца? — нахмурив брови, переспросила Палами и медленно подошла к ребёнку. — Зачем ты сделал это?
— Мой папа был очень хорошим. Он был добрым семьянином и хорошим человеком. Моя мама умерла рано, и папа женился во второй раз. Мой папа работал на стройке начальником и приносил зарплату. Всю его зарплату мачеха тратила на себя и на свою дочь, мою сводную сестру. Папа любил меня, обнимал, читал на ночь сказки и говорил, что когда я выросту - стану самым счастливым. Мне нравилось слушать его рассказы про далекие моря, про приключения отважных капитанов, про рыцарей, которые спасали своих принцесс, про драконов из сказочных королевств. Но однажды папа работал ночью на стройке. Был ливень и мачеха отговаривала его лезть на высоту. Папа ее не послушал, а сказал, что работа превыше всего. Он ушел и вскоре вместе с другими дядями поднялся на высоту. Было скользко, и лил дождь. В итоге папа сорвался с высоты и погиб! — Ребёнок посмотрел на демоницу со слезами на глазах, а затем продолжил: — Моя мачеха, после смерти папы стала меня бить, унижать. Все деньги она тратила на сигареты и выпивку. Она постоянно приводила в нашу маленькую квартирку пьяных дядей, и они устраивали драки. Я продал душу, чтобы папа снова жил, и чтобы я перестал испытывать боль утрат, — мальчик всхлипнул и опустил взгляд.
Дитя, это невинное и милое дитя, даже не понимало, почему рассказывает все совсем незнакомой ему девушке, тем более, исчадию Ада. А, может, потому, что у них почти одинаковые судьбы? Он заметил ту же боль в глазах демоницы и те же чувства, когда теряешь дорогого тебе человека. Палами потеряла родителей и как никто другой понимала мальчика. Она прекрасно знала, что такое боль утрат, и что сейчас чувствовал этот малыш…
— У меня никого не было роднее отца! — Мальчик устремил свой пронзительный взгляд на Палами, отчего та еле заметно вздрогнула и снова вытерла слезу.