Пока длится ночь
Шрифт:
Похлопала по заскорузлой от крови ткани на груди, погладила мёртвое лицо.
Отодвинула бревно, ухватила тело за ноги и поволокла к воде. Тащить было не очень далеко, метров тридцать, и по песку дело шло споро. Она успела добраться до самой кромки берега, когда из лагеря донёсся изумленный вопль:
— Эй, Крис, ты что делаешь?!
Глава 11
Кристина поднялась и пошла к ним. Она была совершенно спокойна.
– Вы запах не чувствуете совсем? – холодно спросила она, подойдя к костру.
– Нет, не чувствуем, –
– А я – чувствую. Кто-то должен был хоть что-то предпринять, – сухо промолвила она. Стас молча наблюдал.
– Ну ты даёшь, Крис, - присвистнула Люба, – мы вообще-то воду оттуда берём. Давай всё-таки не будем…
Кристина опустила голову, вздохнула:
– Тяжко мне так рядом с ним. Тяжело, понимаете? – она обвела всех грустным взглядом. Женщины отвернулись, Вася засопел и подбросил в огонь ветку, снова поставил чайник. Стас подумал, что если они отсюда выберутся, он вообще больше не сможет пить чай. Вика положила Кристине на плечо ладонь, тихонько потрепала. Та не отреагировала.
– Это место преступления, – сухо проговорил Стас, – там не надо ничего трогать.
– Место преступления, – скривилась Кристина, – неужели ты до сих пор веришь во всю эту чушь? Расследование? Дактилоскопия? Полицейские с собаками, да? Ерунда. Мы тут просто сгинем, а там, снаружи, найдут наши тела. Как тех, на перевале Дятлова, нашли мёртвыми, и никто так и не знает, что случилось. Вот, станем ещё одной загадкой.
– Ну уж, – махнула рукой Люба, – скажешь тоже.
Вася повозился с чайником и протянул Кристине кружку чая:
– Попей, Крис, согрейся.
Она удивленно взглянула на него, кривовато ухмыльнулась, но кружку взяла. Сделала несколько глотков.
Люба разливала кипяток в дошираки. Стоило ей облегчить душу, хорошее настроение вновь вернулось. Она чуть ли не напевала, орудуя у столика с припасами.
Стас размышлял о том, как новая информация может помочь в расследовании. То, что отцом Ивана был Толик, ничуть не говорило о его вине. Мало того, что Родион мог и не знать об этом, так даже если и знал, что это меняло? С чего Толику его убивать? Скорей бы тогда Родион готов был убить Толика. Но, насколько понял Стас, разрыв их дружбы произошел именно со стороны Романова, а Родион, наоборот, переживал из-за этого.
Эта история никаким боком не прилаживалась к убийству, как ни крути.
– Люба, – спросил Стас, – ты это зачем нам рассказала? Как оно повлияло на произошедшее здесь?
Люба пожала плечами:
– Я не знаю. Меня эта история давила. А голос в голове, ну тот, во время шторма, он всё твердил: расскажи да расскажи. Вот я и рассказала. Без понятия, что из этого следует. Ничего? Возможно, брак Родиона и Крис не был таким уж идеальным? – она впервые прямо глянула на Кристину, но та опустила голову и отвечать не торопилась.
Люба, не дождавшись ответа, сменила тему:
– Странно конечно. Только что такой ураганище завывал, и вдруг так тихо.
Она осмотрелась вокруг, словно выискивая источник этой тишины. Но за пределами очерченного светом пространства по-прежнему ничего видно не было. Костер немного разгорелся
Стас видел, как Люба поежилась и плотнее обхватила кружку с чаем двумя руками. Он легко мог её понять. Жутковатые ощущения вызвал короткий шторм, словно искусственный. Навязанный им кем-то и тут же «выключенный», как только они сделали верный шаг.
– Прислушайтесь, – вдруг сказала Люба. – Слышите?
Все прислушались. Тишина не была абсолютной, вода журчала, и в ветвях иногда как будто шелестел ветер. Но в сравнении с бурей спокойствие было неестественным, давило.
– Чего слушать-то? – пробурчал Вася. Он беспокойно озирался, Соня до сих пор где-то бродила там, в темноте.
– Шума воды почти совсем не стало. Странно. Река ведь не могла замереть?
Стас вспомнил свои ощущения, когда ходил за водой перед штормом. Как ему казалось, что на поверхности резиновая пленка. И впрямь река словно все замирала и замирала. Будто время постепенно замедляло свой бег. Будто они приближались к какой-то точке. К судному часу. Как поезд, подходя к станции, замедляется. Неспеша, плавно, но в конце концов окончательно замирает. Его передернуло. Замереть тут, как мухи в янтаре? Крис права, как дятловцы. Потом будут про них документальные фильмы снимать. Стас отбросил гнетущие мысли, встрепенулся.
– Нам надо продолжать, – сказал он, – боюсь, затишье может нас доканать.
Кристина замученно произнесла:
– У меня голова страшно болит. Нет ни у кого аспирина?
Люба поднялась и пошла в палатку, вернулась с блистером.
– На вот. Ешь сразу две. Запей только.
Кристина выпила пару таблеток и потёрла пальцами виски.
– Ты ела сегодня вообще? – спросила её Вика.
– Я не хочу. Можно я в вашей палатке полежу пока? Мне что-то нехорошо.
Вика кивнула, но Стас предостерегающе поднял ладонь:
– Подожди, Крис. Есть пара вопросов. Раз уж мы выясняем всё тут, у общего костра, ответь, пожалуйста, и можешь идти.
– Какие вопросы? – она возвышалась над ним, худая и вся какая-то сгорбленная, болезненная. Было заметно, что ей действительно плохо.
Стас поерзал на бревне.
– Как Родион отреагировал на то, что Иван – сын Толика?
Кристина надменно приподняла брови.
– Тебе не кажется, что это сугубо личные дела?
– Ответь, пожалуйста.
– Не знаю, как он относился к этому. Мы с ним не обсуждали подобные вопросы. Учитывая, что он трахал всё, что не приколочено, – она с презрением повела плечом, – то ему, как понимаешь, трудно было укорять меня в какой-то там мимолетной измене.
– Ничего себе – мимолетная измена! – воскликнула Люба и грохнула ложкой о столик.
Стас поднял ладонь, и Люба сжала губы, замерла.
– Хорошо, я понял, вы это не обсуждали. Почему ты вернулась к нему?
– Ты уже спрашивал, товарищ сыщик, – усмехнулась Кристина, – ответа за это время я не придумала. Просто – вернулась. Почему люди вместе? Я не знаю, – она театрально всплеснула руками, огляделась, словно ища поддержки. Все молчали, Вика вздохнула. – Ещё вопросы будут? Или могу я уже пойти лечь? – Кристина склонила голову набок и свысока уставилась на сыщика.