Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь
Шрифт:
Информация для немедиков – участников событий
Если вы оказались свидетелем электротравмы или вас позвали оказать помощь другие очевидцы, вы должны выполнить следующие действия:
1. Необходимо отключить электроэнергию в помещении, где находится пострадавший.
2. Надо вызвать бригаду «03» с поводом «ПОРАЖЕНИЕ ЭЛЕКТРИЧЕСКИМ ТОКОМ».
3. Пострадавшего следует освободить от контакта с электропроводом и перенести в светлое, хорошо проветриваемое помещение, обеспечив приток свежего воздуха.
4. Далее необходимо проверить пульс на шее, прислонившись щекой, определить дыхание и проверить ширину зрачков. В норме они не шире половины радужки или сужены.
5. Затем
6. Если пострадавший не терял сознания после его отключения от сети, но испытывает боли в мышцах, головокружение, слабость – необходимо наблюдать за ним до приезда бригады скорой помощи. Можно дать любые обезболивающие препараты, которые окажутся под рукой, теплый сладкий чай с небольшим количеством коньяка (1 чайная ложка).
7. Помните главное: если перенесший электрошок человек не умер сразу, он может умереть спустя некоторое время, поэтому с него нельзя спускать глаз! И уж тем более не может быть и речи об отказе от госпитализации.
Вспомнить все
История четырнадцатая, в которой Таня отвозит сестру в деревню, где вспоминает все о том, как помогать при почечной колике, и получает в награду камушек размером с горошинку
Что хорошо на практике, так это то, что дежурства по двенадцать часов и только днем. Это официально. Училищное начальство вообще хотело, чтобы практиканты работали каждый день по шесть часов, как в больницах! И это на скорой? Но завпрактикой приехал на подстанцию, посмотрел, что тут да как, и сказал: «Работайте как хотите, а дневники пишите каждый день. Главное, чтобы все было заверено заведующим и старшим фельдшером». Без месяца, отработанного в больнице или на скорой, семестр и весь третий курс считаются неоконченными.
Однажды в книгах Таня столкнулась с девизом какого-то старинного рыцарского или монашеского ордена: «Misericordia – mis, animi – necesse est, et cor – apparenti» [86] . Она быстро нашла перевод этого выражения и задумалась. Орден явно был с каким-то медицинским уклоном, хотя вполне мог быть и рыцарским, и монашеским, и каким угодно. Мало ли в Средние века в Европе возникало явных и тайных религиозных организаций с благородными девизами и догматами, выполняющих далеко не благородные дела и милосердие понимающих весьма своеобразно [87] . Впрочем, Таня никогда не испытывала интереса к истории… Может быть, потому, что наука какая-то уж больно мутная, ведь, как известно, «историю пишут победители» и всякий может ее и понимать, и рассказывать по-своему, а значит, предмет этот чрезвычайно подчинен «общепризнанным догматам». Вот это Тане и не нравилось. А может быть, потому, что школьная историчка была женщина вреднючая, желчная и не любила Таню.
86
«Милосердие – страждущим, смирение – неизбежному, мужество – очевидному».
87
«Мизерикордия» – кинжал, которым добивали раненых на поле боя, – то самое своеобразное понимание милосердия.
Так вышло, что и в училище предмет «История медицины в сочетании с организацией здравоохранения», который преподавали еще в компании с «Охраной труда», тоже особой любви не вызывал. Посещала Таня эти занятия не по интересу, а по обязаловке, и зачет представлялся формальным. Побыстрее бы скинуть – и забыть как дурной сон.
Ерофеев взял отпуск на десять дней в конце июля. И не то чтобы Таня как-то сильно загрустила, но поймала себя на мысли, что дежурства без него скучные, однообразные, или, как говорил сам Саша, рутинные и невыразительные. Она бы не стала сама просить об изменении графика дежурств по практике, но помогла неожиданность.
Мама и папа пришли в ее комнату. Таня поняла – это знак. Сейчас будет что-то серьезное. Но что? Теряясь в догадках, она молча смотрела на родителей. Первым начал отец.
– Дочь, тут такое дело… – и замолчал. Посмотрел на маму.
– Папе надо лететь в командировку, – сказала мама.
– Да понимаешь, это срочное дело – на пару недель.
– Далеко?
Папа кивнул.
– В общем, да. Сперва в Анадырь, там неделю, а оттуда в Сан-Франциско. Еще дня на четыре. Я хочу маму взять с собой.
– А что, Вику не возьмете? – Таня все поняла. Ну почему ей сидеть с младшей сестрой, которой тринадцать? – У меня, между прочим, практика, и я через день работаю. Ну, чего мне-то все?!
– Во-первых, командировку оплачивают только мне, а мама летит уже за наш счет, – сказал папа. – Я б вас всех взял, но сама пойми – бюджет не резиновый. У нас еще три дня рождения впереди и отпуск совместный… У тебя практика, а насчет Вики мы кое-что придумали.
– Ну, знаете, мне тоже с ней тут дни и ночи проводить не хочется! – Таня знала: если первые два-три дня сестренка выдержит, то следом – жди беды… Это не девочка, а ходячая атомная бомба с косичками.
– Мы связались с бабушкой Таней: она приглашает Вику к себе. Отвези ее в Шлепсу [88] … заодно и сама отдохнешь – там грибы, ягоды, рыба… Баба Таня очень ждет вас, говорит, соскучилась по правнучкам, – сказала мама.
Деревня на самом деле называлась Шлекса, была очень древней. И там жила не только мамина бабушка, которая в действительности приходилась матери двоюродной бабкой, то есть мамой сестры Таниной бабушки, маминой тетки, но еще и два дядьки, три тетки – родные сестры дядек, их мужья и жены, дети и внуки – ровесники и Тани, и Вики. Те детки, что доросли до Таниных лет, разъехались – кто в армию, кто учиться, а вот Викины сверстники носились по окрестным лесам в поисках грибов, ягод или помогали взрослым.
88
Такой деревни в Архангельской области не существует, есть Шлекса – вся география описанных мест ограничивается Вельским районом.
– Я все поняла, – сказала Таня. – Ладно, билеты до Вельска еще не купили? И когда вы летите?
Папа улыбнулся и ушел, а мама осталась.
– Папа билеты для вас забронировал и оплатил, вам их только осталось получить на вокзале по паспорту и свидетельству о рождении. Денег вам оставим. Тебе нужно отвезти сестру – и можешь возвращаться. Только квартиру не спалите. Впрочем…
– Ма, ну квартиру тебе жалко, а если Вика опять деревню сожжет? Там все такое старинное, деревянное…
– Думай, что говоришь. – Мама торопливо вскочила с диванчика, на который было присела. – Вика – это, конечно, да… спички ей давать нельзя, но там ведь ее уже знают.
– Угу… Отстроились после ее каникул, три года прошло. Думаешь, забыли? А ведь ей было всего только десять. Ей же ничего в руки давать нельзя, а рот лучше вообще зашить. А как она бабы Тани кур гоняла, так что те совсем нестись перестали? А Зорька? Она же Вику на дух не переносила и все на рога поднять пыталась!
– Вика уже взрослая, и я уверена, она больше такого не допустит. Зорьки уже нет, баба Таня ее продала. Ну и ты, может быть, побудешь рядом? Поживи там с ней недельку. Хочешь, я поговорю с вашим руководителем практики? Тебя отпустят. В конце концов, Вика уже подросла и стала серьезнее…
Таня вздохнула. Подросла – это да, а вот со вторым утверждением Таня никак не могла согласиться. «Можно и вернуться, конечно, но неделя в глухой архангельской тайге среди озер и лесов, с комарами… сенокос… местные парни…» Эта мысль ее отрезвила. «Местные жарят самогон, бреднем ловят рыбу, ружья у всех! Надо предупредить, чтоб сестре не давали, и… Да ну их. Живут, как медведи в лесу. Если из-за нее три года назад парни драки затевали в клубе, что будет теперь? Нет, отвезу Вику – и сразу обратно».