Пока летит пуля
Шрифт:
Лаура улыбнулась и налила еще кофе.
– Так оно и должно быть, - сказала она. - Ты просидела у постели мальчика две ночи напролет, боялась, что он не выживет. Ты ведь, наверное, заплакала, когда узнала, что он будет жить?
– Да.
– А когда он пришел в сознание, ты сидела около кровати часами и держала его руку в своей.
– Так оно и было.
– Это же совершенно естественно. Ты воспринимаешь его как собственного ребенка, а Кризи относится к нему как ко взрослому мужчине. Вот почему ты так ненавидишь его сейчас.
– Что же мне теперь делать? -
– Контракт ты должна выполнить в любом случае, - оживленно и по-деловому ответила на ее вопрос Лаура. - В отношения между Кризи и Майклом тебе действительно лучше не соваться. Я дважды видела, как он сам себя, можно сказать, с того света вытягивал. В этом самом доме. Я старалась готовить ему самую полезную еду, а он себя буквально по кусочкам собирал. Кризи прекрасно знает, что тело человеческое может вынести, а что - нет.
– Теперь наша совместная жизнь станет сущим адом, - сказала Леони.
Лаура покачала головой.
– Лишь в том случае, если ты ее сделаешь такой. Я хорошо знаю Кризи. Он и виду не подаст, что между вами что-то произошло. Жизнь будет продолжаться точно так же, как и раньше, но только, если ты сама этого захочешь.
– Если бы я хоть что-нибудь знала об этом человеке, - со злостью сказала Леони, - мне, наверное, стало бы легче, но он сам о себе ничего не рассказывает и другим не позволяет. Как какой-то робот бесчувственный.
Лаура положила руку Леони на плечо.
– Это продлится недолго. Только не проболтайся Кризи, что рассказала мне о вашем брачном контракте. - Она улыбнулась. - Если он спросит, о чем мы разговаривали, скажи, что долго мне расписывала, какой он подонок. Это он поймет.
Леони устало улыбнулась Лауре.
– Твоя дочь, должно быть, его очень любила, - задумчиво произнесла она. - Или у нее было просто ангельское терпение.
– Да, она его действительно очень любила, - ответила Лаура. - Что же касается терпения, поверь мне, у нее его было не больше, чем у меня. - Она улыбнулась. - А здесь все знают, что у меня с этим неважно. Все дело, наверное, в том, что он ее любил, а если Кризи что-нибудь делает, то с полной отдачей, на все сто процентов. Она встала. - Мне, к сожалению, пора возвращаться к работе по дому, черт ее побери. На этом острове все еще заправляют мужчины.
Леони тоже поднялась, поцеловала Лауру в щеку и тепло сказала ей:
– Спасибо тебе, постараюсь последовать твоему совету.
Лаура проводила ее до дверей.
– Увидимся в субботу вечером.
– В субботу вечером?
Лаура улыбнулась.
– Да, мы будем праздновать в Надуре у родителей Марии помолвку детей.
Глава 30
Мало что в жизни могло бы вывести Кризи из равновесия, но разбушевавшейся Лауре Шкембри это удалось сделать.
Уже прошло три дня как Майкл вернулся из больницы. После обеда Кризи оставил его с Леони загорать около бассейна, а сам поехал помогать Джойи перестраивать дом.
Часа через два после начала работы, когда оба они обливались потом под нещадно палящим солнцем, на тропинке, ведущей к дому, показалась Лаура. Она несла ведерко со льдом, в котором лежали четыре бутылочки пива. Кризи, взобравшись на леса, заделывал часть стены.
Память вернула его на пять лет назад - вместо Лауры он увидел Надю. Прошло лишь несколько дней с тех пор, как он впервые ее увидел. Тогда они с Полом возводили невысокую известняковую стену на одном из террасных полей, и Надя шла к ним по той же тропинке с тем же ведерком. Именно тогда все у них и началось.
Когда Лаура приблизилась, Кризи очнулся от нахлынувших воспоминаний. Она поставила ведерко на землю и обратилась к Джойи:
– Пойди-ка, сынок, искупайся. Можешь поплавать подольше.
Взглянув в лицо матери, молодой человек, не говоря ни слова, повернулся и ушел. Кризи спрыгнул на землю.
– Лаура, только не надо пилить меня из-за Майкла. Мне уже досталось от Леони. Я знаю, что делаю. Надеюсь, хоть ты это понимаешь.
Она бросила на него взгляд, который мог бы мгновенно превратить в лед кипящую в кастрюле воду. Начало ее тирады было весьма впечатляющим.
– Ты, к несчастью, не просто бесчувственный, тупой, безмозглый, толстокожий ублюдок с неповоротливыми мозгами, - отчетливо выговаривая слова, произнесла она, - но ты еще и мой зять. Поэтому лучше бы тебе сейчас помолчать и послушать меня внимательно.
Примерно в том же духе она продолжала еще минут десять, а он, прислонившись к стене и глядя ей под ноги, стоял и слушал.
Поток ее красноречия завершился неизбежным риторическим вопросом:
– У тебя вообще остались еще хоть какие-нибудь человеческие чувства?
Кризи медленно поднял голову, взглянул Лауре прямо в глаза и сказал:
– Нет. Все мои чувства похоронены под обломками того самолета. Единственное, что во мне еще живо, это ненависть.
– Ты что же, теперь стал ненавидеть всех без исключения?
– Нет, только тех, кто это сделал.
– А чувств элементарной человеческой привязанности у тебя ни к кому не осталось? - продолжала настаивать на своем Лаура.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, - голосом, лишенным всякого выражения ответил он. - В моем словаре таких слов нет.
– А как же мы с Полом и Джойи?
– Вы - моя семья, - просто ответил он.
– Что это для тебя значит?
– Что я вас люблю... Слушай, Лаура, ты ведь прекрасно знаешь, как мне трудно говорить на эти темы.
Он ужасно разнервничался от этого разговора, Лаура это видела. Она обняла его и спокойно произнесла:
– Мы все тебя тоже очень любим, Кризи. Я сердцем чую, что ты задумал, и от всей души желаю тебе успеха, потому что знаю: если ты этого не сделаешь, эти подонки никогда ни перед каким судом не ответят за то зло, которое причинили стольким людям. Только выслушай, пожалуйста, меня внимательно и пойми, что я и в страшном сне не хотела бы тебя обидеть. Я тебе сейчас наговорила кучу чепухи. Я очень зла на тебя была и высказала все, что у меня накипело. Сейчас я тебе еще одну ужасную вещь скажу... потому что просто не могу держать это в себе. Если бы Надя была жива и видела, как ты хладнокровно мучаешь Леони, ей стало бы очень стыдно. Не за себя, а за тебя.