Пока не наступит завтра (Любовный венок)
Шрифт:
Но вот Дейк спросил:
– В чем дело, Билл?
Если бы это было возможно, Дейк бы подумал, что шериф постарел за последние месяцы на несколько лет. Его щеки ввалились, уголки рта отвисли, морщины вокруг глаз стали глубже. Ясно было, что в этом южном городе жизнь шерифа, назначенного северянами, не могла быть слишком приятной, да и сама должность не способствовала душевному равновесию.
– Приехал попрощаться, Рид. Да еще сказать, что прошлой ночью убили Шелби Гилмора.
Смерть не может быть хорошим известием. Несмотря на враждебность,
– Как это случилось?
– Его застрелили в спину во время одной из вылазок Клана. Кажется, они въехали в один из лагерей, где пряталась банда воров. Когда пыль от копыт осела, его тело обнаружили в ближайшей рощице.
Дейк посмотрел на только что посаженные молодые дубки. Жизнь была слишком хороша, надежды на будущее слишком велики, чтобы вновь оказаться втянутым в дело об убийстве.
– Ты ведь не подозреваешь меня, Билл? Шелби отстал от нас после смерти Минны. А поскольку он не убивал Берка, я не держал на него зла.
Йенсен покачал головой и поставил пустой стакан на пол возле качалки.
– Нет, я не подозреваю тебя. В самом Клане началось брожение, и я предполагаю, что его мог убить один из его же сподвижников.
Он вздохнул и посмотрел на поля.
– Правильно, что ты уезжаешь, Дейк. Забирай свою семью отсюда, и начинайте все с начала.
– А почему ты не едешь на Запад, Билл?
Шериф взялся рукой за подбородок.
– У меня семья – мать и три сестры. Во время войны все они потеряли мужей. Мне приходится заботиться о них, несмотря на то, что они не желают признать, как я им нужен. Они до сих пор не могут простить мне, что я отказался выступить против юнионистов и сражаться на стороне повстанцев. Они не принимают во внимание, что я вообще не участвовал в сражениях. Им проще считать меня трусом.
– Война не для всех, Билл. Это совершенно ясно.
Даже сейчас Дейк иногда просыпался в холодном поту. В эти ночи он вновь переживал смерть своих друзей и врагов на поле боя. Нет, война не для всех.
Он подумал: «Для кого она вообще?»
Мужчины подняли головы, когда Кара ворвалась на веранду. Она вбежала босиком, на ходу застегивая верхнюю пуговицу на спинке платья. Ее волосы были влажными; вода с них капала на ситцевое платье, оставляя на нем большие мокрые пятна.
Дейк не смог сдержать улыбки. Кое в чем она неисправима.
– Ты можешь не волноваться, дорогая. Билл приехал со светским визитом.
Реакция последовала незамедлительно. Она улыбнулась; взяла шерифа за руку и пожала ее.
– В таком случае я очень рада вас видеть, Билл. Вы останетесь пообедать?
Мужчины рассмеялись. Билл Йенсен поднялся и надел шляпу.
– Нет, спасибо, миссис Рид. Я приехал попрощаться и пожелать вам благополучного путешествия в Калифорнию. Когда приедет новый владелец?
– Рейнингсы должны прибыть из Огайо сегодня вечером, но все бумаги уже подписаны. Но если они опоздают и не появятся
– Кто-нибудь из ваших людей едет с вами?
Кара подошла к Дейку, он обнял ее за плечи, а она крепко прижалась к нему. Дейк сказал Йенсену:
– С нами едет Инез. И Элайджа.
– Кажется, у них любовь, – шепотом добавила Кара, поглядывая на дверь. – Она на несколько лет старше, но Элайджа готов целовать землю, по которой она ступает.
Звук шагов заставил ее замолчать. Кара взглянула на Дейка, когда дверь отворилась и из дома вышла Инез с Клеем на руках. Служанка отдала ребенка Каре.
– Если вы не возражаете, миз Кара. У меня еще много несобранных вещей, а мальчишка до того избалован, что не дает мне ничего делать.
Дейк видел, как Кара засмеялась и крепко обняла ребенка. Карие глаза малыша сверкали у нее над плечом. Когда Клей узнал Дейка, его личико озарила ясная улыбка. Теперь, когда ему было уже почти семь месяцев, черты его лица стали более определенными. Он по-прежнему был очаровательным малышом с хорошим нравом, с носиком-кнопочкой, головкой, поросшей темно-рыжими волосами, и с темно-карими глазами. Но его кожа стала принимать оттенок, отличающийся от бронзового загара Дейка. Кара любила его до самозабвения и редко расставалась с ним, доверяя мальчика только Дейку и Инез.
Посмотрев на Билла Йенсена, Дейк заметил, что тот внимательно разглядывает Клея. Но если Билл и заподозрил, что ребенок был мулатом, он оставил подозрения при себе.
– Ну, яс вами прощаюсь, – сказал шериф, протягивая Риду руку. – Желаю счастья!
– Спасибо, Билл. Тебе тоже всего доброго, – сказал Дейк.
Кара тоже попрощалась, и шериф, сойдя с веранды, направился к своей лошади. Дейк и Кара стояли наверху. Она держала на руках Клея. Оба они были под надежной защитой Дейка, обнимавшего их одной рукой. Они смотрели, как Билл Йенсен вскочил на коня, театральным жестом помахал им шляпой и ускакал.
Кара улыбнулась Дейку. В ее глазах была любовь. Его сердце переполнилось гордостью.
– Ну, мистер Рид, судя по часам, которые вы мне подарили на свадьбу и которые я, кстати, забыла повесить себе на шею и оставила на бюро ...
– Как обычно ...
– ... мне пора собираться, если мы намереваемся выехать в Калифорнию завтра с первыми лучами солнца.
– Надеюсь, ты успеешь управиться, женушка.
Он поцеловал ее и отпустил.
– Я хочу отправиться на рассвете, – добавил Дейк.
Она задержалась в дверях и улыбнулась ему через плечо.
– Конечно, мы отправимся в это время. И, разумеется, я успею управиться.
Она улыбнулась ему своей веселой улыбкой и исчезла в доме. Клей сполз с ее плеча, жуя кулачок и глядя на Дейка.
Рид знал, что она опоздает, так же точно, как то, что завтра утром взойдет солнце.
Но он также знал, что пока она с ним рядом, это не имеет значения.