Пока не погаснут звезды

Цыпленкова Юлия

– Да брось, Егор, - я оборвала его. Отошла на несколько шагов и с сарказмом посмотрела на него. – Ты же не дурак и подозревал глобальную подставу от нанимателя после требования прибыть всей группой. Несложно было смекнуть, что я становлюсь вашим гарантом безопасности. Вот и всё. Иначе ты принял бы решение еще на корабле, когда начинал колебаться.

Взгляд бывшего стал холодным и колючим. Он скрестил руки на груди, покачал головой и ответил злой насмешливой ухмылкой.

– Ну, конечно, как я мог забыть, - язвительно произнес наемник. – Что может еще иметь ценность, кроме драгоценной лисьей жизни? Разве может еще что-то лежать на другой чаше весов? Какие-то четыре невзрачные жизни? Кто такие эти наемники, чтобы равняться с тобой, да,

Лисеныш? Что могут значить в сравнении с тобой, годы проведенные бок о бок с людьми, не раз прикрывавших мне спину? Какая блажь эта дружба! Подумаешь, они вытащили меня из пыточной туаронцев, рискуя никогда не выбраться из каменного лабиринта с его ловушками. Плевать, что Терри тогда нашпиговали отравленными дротиками. Однако он пер мою поломанную тушу, пока не свалился на выходе из лабиринта. А Сол с Иваном, которые сдерживали туаров, пока ожидали нас – это вообще несущественная мелочь. Плевать на Дэва, принявшего на себя разряд карелянского блава, когда он встал между мной и чешуйчатой тварью. Плевать на Ивана, который, рискуя взорваться каждую секунду, спас наши задницы, взломав защиту дворца строннского князька. Плевать на Ярого, который в одиночку сдерживал взвод арханов, пока прикрывал наш отход. В награду он получил болячку на всю жизнь, но это тоже ерунда. Плевать на них всех, потому что объявилась Лиса. Одиночка, которая готова ради своей жизни пройтись по трупам. Но разве это может иметь значение? Кто они, эти люди? Воздух, прах под стройными ножками папиной дочки. Разумеется, я не имел права колебаться, разрываясь между своей группой и маленькой стервой, которая отправила меня медленно подыхать на Адорские рудники.

– Вот и отдал бы меня тогда! – выкрикнула я, стискивая кулаки. – Бросил бы за воротами того дома! Тебе же не впервой отказываться от меня! Бросил бы и валил со своими наемниками. Какое тебе дело до меня, Егор Брато? Какого черта ты тащишь меня за собой? Хотя о чем я?! Я же теперь ваш козырь, ваш иммунитет на смерть.

Я язвительно рассмеялась, но смех замер в горле, когда наемник вдруг оказался рядом. Он навис сверху, и я невольно сделала шаг назад. Пальцы Брато сжали мои плечи, не позволяя продолжить отступление, и он зло выплюнул:

– Слепая, упертая дура.

– Придурок! – воскликнула я, с силой ударив его кулаками по груди.

– Действительно, придурок, - неожиданно хрипло произнес Егор, блуждая взглядом по моему лицу.

Одна рука его скользнула мне на затылок, пальцы собрали в кулак волосы, и губы обожгло отчаянным грубоватым поцелуем. Я затрепыхалась, забилась в руках Брато, ударила кулаками, но пальцы вдруг разжались, и ладони поползли по плечам к его шее, поднялись выше. Я зарылась пальцами в короткие белоснежные волосы, подалась к нему, прижимаясь всем телом, и Вселенная взорвалась, уничтожая в одно мгновение больную память, одиночество и застарелую обиду. Огонь промчался по крови, выжигая яд злости, готовый выплеснуться на моего первого и до сих пор единственного мужчину, которого я так и не смогла забыть.

Егор на короткое мгновение оторвался от меня, скользнул взглядом по лицу, и вновь прижался к губам. Ладони наемника сжали мою талию, с легкостью вздергивая вверх. Я обхватила его ногами, не думая ни сопротивляться, ни возмущаться. Какого черта? Я до безумия хотела Егора Брато. И мне было плевать на те чувства и воспоминания, что терзали меня совсем недавно. Наверное, если бы он сейчас остановился, я бы его убила, но Егор не остановился.

Что-то упало, негромко стукнувшись о мягкое покрытие релаксатора. Коммуникатор – отметила краем сознания и тут же забыла о нем, когда почувствовала под ягодицами твердую поверхность стола. Мои пальцы запорхали по застежкам комбинезона Егора. С губ сорвался нетерпеливый стон и заглох под напором губ наемника. Он разорвал поцелуй и выругался, яростно дергая застежки на моем комбинезоне. Помогла стянуть его до пояса, следом слетела майка, и я упала на спину под нажимом ладоней Брато. Он уже ухватился за комбинезон, чтобы снять его до конца, но вдруг замер, взгляд наемника ощупал мое тело, а из груди вырвался судорожно вздох.

– Я помню, Лисеныш, - произнес Егор. – Я всё еще помню твое тело. Черт…

Он склонился надо мной, провел ладонями от плеч вниз, задев грудь и сорвав с моих губ прерывистый вздох, огладил живот, спустился к бедрам, поддел пальцами резинку трусиков и стянул их вместе с комбинезоном. Снова выругался, застряв на ботинках. Я коротко хохотнула, накрыв лицо тыльной стороной ладони. Егор победил упрямую одежду, одним движением рук развел мне ноги в стороны и вновь навис сверху. Перехватил руки, рывком заводя их мне за голову.

– Весело? – полюбопытствовал он.

– Ты забавный, Птенчик, - ответила я, оплетая его бедра ногами.

– Обхохочешься, - усмехнулся Брато, и мое веселье растаяло под напором жадных губ, терзавших мой рот, шею, грудь.

Освобожденные от захвата руки легли на плечи наемника. Я откинула голову назад, наслаждаясь ласками первого возлюбленного. Тело так быстро вспомнило его, отозвалось, и я застонала, скомкав ткань комбинезона в пальцах. Затем порывисто села, вынуждая Егора выпрямиться. Он взглянул на меня совершенно пьяными глазами. Наверное, сейчас я и сама выглядела не лучше. В голове не осталось ни единой мысли, только потребность прикоснуться к его телу, ощутить в себе его плоть, взорваться под напором полыхающей страсти.

– Твою мать, - стонала я, срывая застежки, которые не успела расстегнуть раньше. – Чтоб ты сдох, Брато. Или сдохну я, если ты не возьмешь меня прямо сейчас.

– Твое желание, Лисеныш… - хрипло ответил Ястреб, но так и не договорил, запустив пальцы мне в волосы и прижавшись к губам.

Затем оттолкнул, снова роняя на стол, так и не дав насладиться ощущением его кожи под ладонями, рваными движениями спустил до середины бедер чертов комбинезон, на мгновение замер, снова рассматривая меня. Я лежала, бесстыдно разведя ноги в стороны. Приподнялась на локтях, впилась взглядом в затвердевшую мужскую плоть, и с моих губ сорвалось:

– Пошел ты к черту, малыш Гротер.

– Что?

– Ты круче всех, Птенчик, - ответила я, облизав губы.

– Потом поговорим, - принял мудрое решение Брато, шагнув обратно к столу.

– Да-а! – воскликнула я, когда ощутила вторжение в свое тело, вновь раскинулась на столе, вцепилась пальцами в его края и растворилась в головокружительном необузданном напоре по-прежнему моего мужчины.

Время? Его не было. Миг и вечность сравнялись, превратились в относительную величину, пожравшую всю мою жизнь без Егора Брато. Были ли годы без него? Без его губ, без его рук, без его огня и хриплых стонов, среди которых я с трудом улавливала свое имя. Были ли у меня другие мужчины? Был ли кто-то лучше него? Забыла. Всё и всех. В одно мгновение.

Во всей огромной Вселенной остался только ОН. Ладони, обжигающие прикосновениями, губы, сметающие поцелуями терзания и сомнения, его плоть, заполнившая меня до предела. Весь мир вдруг превратился в единственную реальность, где сквозь фальшивую зелень полыхало багровое пламя. А потом этот мир взорвался, разлетаясь на миллиарды осколков, снося окончательно разум, и словно последний вздох, с моих губ сорвался вскрик:

– Егор!

– И-ильса-а, - долетело издалека и стало маячком, к которому потянулось мое существо, возвращаясь из бездонного омута сумасшедшего оргазма…

Дыхание постепенно восстанавливалось, сердце замедлило свой бег, но вставать со стола я не спешила. Лежала, уперев пятки в край, с закрытыми глазами и не допускала в голову ни одной мысли. Мне было хорошо, слишком хорошо, чтобы портить это чувство размышлениями. Сознание продолжало плавать в вязкой приятной вате, уютной и непроницаемой для холодной поганой реальности.

Мой покой нарушил Егор. Он не предлагал мне одеться, сам натянул трусики. Я приоткрыла один глаз и хмыкнула:

– Уже нагляделся?