Пока нормально
Шрифт:
А икс, между прочим, был равен семнадцати.
Я видел это в глазах учителя по физкультуре, тренера Рида, который построил нас в две шеренги – он недавно вернулся из Вьетнама, и даже волосы у него еще были по-военному короткие, – и предупредил меня своим сержантским голосом, чтобы я не вздумал что-нибудь отколоть в его классе: он ничего такого не потерпит, нет, сэр, паршивец вы этакий, – после чего показал нам раздевалку, объяснил, что соваться в его кабинет ученикам строжайше запрещено, выдал нам баскетбольные мячи и велел кидать по корзине до конца урока.
Так
Не знаю почему, так что меня можете не спрашивать.
Мистер Феррис сказал нам, что мы разобьемся на пары и будем проводить эксперименты – создавать вакуум и готовить аспириновые таблетки, а еще исследовать соотношение массы и веса, и что нам придется пользоваться метрической системой, но не надо из-за этого переживать, потому что это для нашего же блага, и что первое, с чем нам необходимо познакомиться, – это периодическая система, которая начинается с буквы Н, обозначающей… может, кто-нибудь знает?
– Водород, – ответила Лил, у которой, как выяснилось, практически то же расписание, что и у меня. Кроме физкультуры, конечно.
Я уже говорил вам, что у нее зеленые глаза?
– Правильно! – сказал мистер Феррис, подтолкнул Клариссу, и она радостно закачалась.
Просто блеск.
Естествознание было в этот день последним уроком, и когда прозвенел звонок, все собрали свои вещи и отправились к шкафчикам. Я тоже взял учебники, стараясь не поцарапать нечаянно свою новенькую «Географическую историю мира», и уже хотел уйти вместе с остальными, но тут мистер Феррис попросил меня на минутку задержаться. Думаете, во всем классе нашелся хоть один человек, который не уставился бы на меня круглыми глазами? Даже Лил, и та не удержалась. Наверное, они решили, что мистер Феррис хочет предупредить меня, чтобы я не вздумал отколоть чего-нибудь в его классе, нет, сэр, паршивец вы этакий.
Я подумал, что если снова это услышу, то начну падать в море вниз головой.
– Дуг Свитек, – сказал мистер Феррис, – тебе известен основной принцип физики?
Ловушка?
– Нет, – ответил я. А что мне было делать?
Он качнул Клариссу.
– Основной принцип физики таков: два тела не могут находиться в одном и том же месте одновременно. Это тебе понятно?
– Вроде да, – сказал я.
– А понятно ли тебе, что означает этот принцип?
Я покачал головой.
– Он означает, Дуг Свитек, что здесь, в этом классе, ты – не твой брат.
Мистер Феррис снова качнул Клариссу, и я почувствовал, что горизонт выравнивается.
В следующую субботу, после того как я всю неделю был моим братом на каждом уроке, кроме естествознания, я вернулся из магазина в библиотеку и увидел Лил около Большеклювых Тупиков.
– Красавцами их не назовешь, правда? – спросила она.
– Правда.
Она посмотрела на витрину.
– Я не хотела подставлять тебя на математике. Все знают, какая вредина эта миссис Верн. Но я не думала, что другие учителя будут…
– Они уроды. А мне плевать.
Она протянула руку.
– Ты прав. Мне тоже плевать. Давай в честь этого пожмем руки.
Знаете – может, тупик в воде и не бултыхается как придурок из-за того, что старается не утонуть. Может, он плавает и просто немного растерялся, потому что рядом с ним стоит другой тупик, и может быть, это тупик-девочка – ведь какими бы придурками они ни казались нам, друг для дружки они, наверное, очень даже ничего. И тупик в воде глядит на тупика-девочку, которая стоит рядом с ним, и не знает, что делать, поскольку у него в голове вдруг появляется мысль: «Я должен сказать ей, что у нее самые прекрасные зеленые глаза на свете», но он не знает, как это сказать, вот и бултыхается в воде как придурок, потому что он придурок и есть.
– Я жду, когда ты пожмешь мне руку, – сказала Лил.
И я пожал.
После того как она ушла, я опять взялся за свой рисунок. И хотя у Одюбона Большеклювые Тупики смотрят куда-то за край картины, я решил, что у меня будет немножко по-другому, так что, когда мистер Пауэлл поднялся наверх проверить, как у меня дела, он посмотрел на них, потом на меня, а потом снова на них.
– Похоже, они нравятся друг другу, – сказал он.
– Может быть, – ответил я.
Еще через неделю, когда мы начали рисовать тупиков во второй раз – вы не поверите, как трудно нарисовать тупика так, чтобы он не выглядел придурком, – я рассказал мистеру Пауэллу про мисс Купер, Шарлотту Бронте и «Джейн Эйр». Мистер Пауэлл хотел, чтобы я поработал над клювами и ногами, потому что они находятся в узловых точках композиции – так он сказал (художники понимают, что это значит). Но мне было трудно нарисовать их правильно – в основном потому, что они очень уж тупо выглядят.
– «Джейн Эйр», – сказал он. И повторил: – «Джейн Эйр».
– Четыреста страниц в оригинале, – сказал я.
Он кивнул.
– Мы будем читать сокращенную версию, но даже она длиной в сто шестьдесят.
Еще один кивок.
– Я не буду, – сказал я.
– Но если это задание, мистер Свитек…
– Не буду и все.
Я снова взялся за ноги и эти тупые клювы, стараясь, чтобы они вышли правильно.
– Я мог бы помочь, – сказал мистер Пауэлл через минуту-другую.
– Нога, которая под водой, никак не получается.
– Не с ногой, а с «Джейн Эйр», – сказал он.