Пока светит солнце
Шрифт:
– Спасибо, старшина! А все остальные бойцы?
– Все сделано, товарищ капитан, не волнуйтесь. И ужин приготовили, и посты я проверил – все в порядке. Да и передохнуть вам надо.
– Как там наша военврач?
– Спит. Два часа уже как. Умаялась, бедная. И то сказать, сколько ей всего выпало.
Капитан быстро умял теплую гречневую кашу, щедро сдобренную мясом. Нечего сказать, старшина – мужик хозяйственный, обо всем подумал. Занятый подготовкой обратного прорыва, Алексей совершенно упустил из виду такие мелкие, но очень значимые подробности. А вот Хромлюк, тактично не мешаясь командиру, аккуратно взял на себя все эти хлопоты.
Едва поставив на землю опустевший котелок, Алексей почти моментально отключился. Снилось всякое… Горящие машины и смеющийся Мусабаев, бегущие в атаку немцы и хмурый особист. А потом все это незаметно отошло на задний план, и перед его глазами вдруг появилась Аглая. Ракутин снова услышал ее взволнованный голос и даже вспомнил, как брал ее за руку. «А она красивая… Жалко, что сейчас война. Но ведь это же скоро закончится? Обидно будет, если судьба раскидает нас с ней далеко в стороны, и мы больше не встретимся. И в самом деле, что ей делать на границе? Небось, уедет в тыл, сопровождая Лужина. Интересно все-таки, а что же он за специалист такой? И механики-водители у него есть, и даже специалист по броне… Наверное, какая-нибудь крупная шишка из тех, что занимаются созданием танков. Тогда понятно, отчего вокруг него такие пляски. Он и про наши танки, поди, много чего знает. Потому так и волнуется Особый отдел, нельзя, чтобы немцы его в плен взяли».
04.07.1941 г.
Утро принесло новые хлопоты. К полудню удалось отремонтировать броневик полкового комиссара. Поврежденные части попросту сняли с такой же машины, которую обнаружили среди подбитой техники. Группа бойцов тем временем обшарила разбитые автомашины и слила с них две полные бочки топлива. Из брошенных неисправных танков удалось накачать горючее для тридцатьчетверки. Танк завели и перегнали в лагерь. Хозяйственный старшина тот час же назначил двух человек в экипаж. За рычагами так и остался один из механиков Лужина. Второй вместе с несколькими бойцами еще с утра ушел к немецким танкам.
Вновь назначенный экипаж принялся осваивать новое для себя дело: учится заряжать и разряжать пушку и пулемет. Благо что механик-водитель из группы Лужина кое-что понимал и в этом деле тоже. А вот стрелять из орудия предстояло Ракутину, чем он совсем не был обрадован. Но, печально вздохнув, полез в нагревшуюся на солнце башню. Все-таки эта пушка кое-чем отличалась от тех орудий, что ему приходилось раньше видеть.
Оказавшись в башне, он огляделся.
По сравнению с немецкими танками, которые ему ранее приходилось видеть, в тридцатьчетверке было более тесно. Или это так казалось?
Поерзав на неудобном сидении наводчика, он более-менее приноровился к пушке, но вот крутить одновременно маховики поворота башни и подъема орудия было офигительно неудобно. Рост ли Алексея был тому виной или какие другие причины – но поворачивать находившийся слева от него маховик поворота башни пришлось правой рукой. Иначе левая постоянно обо что-то задевала. Повертевшись и так и сяк, капитан плюнул и принялся делать это правой. Непривычные операции здорово его раздражали, и из танка он вылез в не самом хорошем расположении духа.
Глянув на солнце, только в затылке почесал – полдень уже. Ушедшие к доту разведчики до сих пор не вернулись. Правда, лужинский мехвод пригнал-таки немецкий танк. «Т-3». Осматривать его Алексей не стал: ничего нового для себя он там все равно бы не увидел. Еще когда он вместе с группой назначенных специально для этого командиров осматривал немецкую технику, которую они любезно согласились продемонстрировать представителям Красной армии, он облазил этот танк сверху донизу. Сомнительно, чтобы немцы успели придумать там что-то новое и совсем уж невероятное. Да и, окажись такое на самом деле, полковой комиссар наверняка бы об этом упомянул.
Наскоро перекусив, оба механика-водителя в сопровождении бойцов потопали за оставшимися танками. А старшина уже начал подбирать экипажи для новых машин.
Присев на камень, Ракутин вытащил из полевой сумки блокнот. Вместе со всеми обнаруженными здесь людьми под его командой сейчас находилось пятьдесят два человека, включая раненых. Немало! Но если посадить в машины полные экипажи (а ведь еще и в броневик кого-то надо найти), то пехотного прикрытия для бронетехники почти не оставалось. Эх, не вовремя пропал лейтенант! С каким бы облегчением Алексей спихнул бы на него сейчас существенную часть своих забот. Уж, по крайней мере, всей пехотой тот бы командовал отлично. А сейчас – разве что на старшину положиться. Да и тот далеко не двужильный, ему вон сколько всего тащить приходится.
Положа руку на сердце капитан весьма скептически оценивал боевую мощь своего отряда. На первый взгляд, все выглядело более чем внушительно. Если ушедшие за танками механики пригонят еще две машины, то четыре танка – это весьма и весьма серьезный аргумент. Если не учитывать того, что их экипажи в своем новом деле понимают очень немного.
И какой из всего этого можно сделать вывод?
Простой: нельзя лезть в открытое противостояние. Даже и с пехотой. Как воюют немцы, Ракутин представлял весьма хорошо и никаких иллюзий на этот счет не строил. Да, напугать их, во всяком случае, сначала, мы, безусловно, сможем. Аж до мокрых штанов напугать. Но этим все и ограничится. Уже после первых выстрелов противник быстро раскусит, что в танках сидят совершеннейшие новички. И вот тогда…
Значит, делаем так. Головными пускаем трофейные танки. Парочку. Следом за ними пусть идет немецкий же грузовик. А вот уже следом – тридцатьчетверка, еще один танк, тоже немецкий. Замыкающим следует второй грузовик и броневик с комиссаром.
Несколько странноватая получится колона, но на взгляд немцев – ничего особенного. Танки свои? Свои.
Грузовик? Тоже свой!
А то, что в колонне следом за привычными машинами идут еще и трофейные… Ну, всякое в жизни бывает. В любом случае, замыкающим идет такой же немецкий танк. Так что с этой точки зрения все правильно.
Придя к этому выводу, Алексей несколько повеселел. Отловив старшину, озадачил его на предмет поиска в разбитых машинах любого военного снаряжения. В грузовиках еще оставалось достаточно места, и можно было погрузить что-нибудь нужное. Некоторое количество боеприпасов, продовольствия и медикаментов принесли еще вчера, но капитан хорошо представлял себе ценность лишней пачки патронов и банки консервов в сложившихся условиях. Да и в любом случае оставлять все это добро на поживу противнику не хотелось.