Пока живешь, душа, - люби!..
Шрифт:
В светлых зрачках дурака.
* * *
Горбя до треска сухожилий
За пайку, водку и пшено,
Вы митингуете, как жили –
Тогда, когда разрешено.
* * *
Эпоха следствий и причин –
Исконно наше постоянство.
Средь переменных величин
Незыблемы война и пьянство.
* * *
Я тону в людской словесной ржави:
Не кочевник и не вечный жид.
Жизнь
Смерть моя принадлежит державе.
Что же лично мне принадлежит?
* * *
Ты один, я один, каждый смертный один...
Вместе – пасынки века.
Я ищу тебя средь лиховертных годин,
Где ты, сын человека?
* * *
Стынет мысль. Угасают лета.
К этим дням не теряй снисхожденья!
Может, вера твоя – слепота?
Может, правда твоя – клевета?
А сужденья твои – заблужденья?
140
* * *
Над весной моей – белым-бело.
По былому – снега намело.
Давняя обида и беда –
Со стекла оконного вода.
* * *
Тихо-тихо-тихо
Облетает снег
Нынешнего лиха
В мой вчерашний смех...
* * *
Если нет жизни иной –
Радость уходит, слабея.
Смейтесь, друзья, надо мной,
Смейтесь до горе-забвенья.
* * *
Мир проигрывает раунд.
Хлеб золой боев пропах.
Мои мысли отмирают.
Мои просьбы догорают
На обугленных губах.
141
НА ДАЛЬНИЙ СВЕТ, СКВОЗЬ НАЛЕДЬ ОКОН...
Все началось буднично:
мы купили компьютер. Пришла
вологодская писательница
Галина Щекина, пощелкала
клавишами:
– Стихи можно ставить
здесь. На сайте «Стихи. Ру»
регистрируют всех.
Так началась новая
жизнь. Это было в январе 2003
года.
Мне нравится это
веселое сочетание: «Стихи.Ру»,
«Стихира», нечто среднее
между стихами и стихией, а посередине твердый, раскатистый стерженек. Или так: стихи
и египетский Бог солнца Ра.
Про этот невероятно разбухший, расхристанный, неопрятный, немного
хулиганству-ющий сайт, где могут «оправиться в обеденное блюдо» и неожиданно тепло
поддержать, говорят разное. Но именно здесь Михаил нашел то, чего не имел никогда –
свободный выход к массовому читателю. Признаюсь честно: нечистот, которые порой
появлялись возле наших имен,
влияло.
У нас появились друзья в разных странах. Михаил заинтересованно читал чужие
стихи, писал к ним комментарии. Было приятно ощущать, что к его словам прислуши-
ваются.
Аудитория на «Стихире» большей частью молодая, и с нею Михаил молодел. Он
стал возвращаться к своим ранним неопубликованным стихам, кое-что дорабатывал.
Прислушивался к замечаниям, даже если был с ними не согласен. Вживался в это состо-
яние подъема... Удивительно, но даже физически он, неизлечимо больной, стал себя
чувствовать лучше! Мы завели блокнот для афоризмов, на которые Михаил всегда был
мастаком, а тут они пошли щедро. Частично использовали их в рецензиях.
А иногда брошенную собеседником мысль хотелось развить, как это получилось,
например, с ответом Евгению Е., который сетовал, что его поэтический мир не обогаща-
ется:
«Не могу согласиться с тем, Евгений, что обогащать его надо искусственно. Когда-
то один поэт заметил: «Вам хорошо, Михаил Николаевич, вы сидели...» (!) - имеется в
виду, что есть своя тема. Но если идти по этому пути: тот не сидел, другой не воевал, третий не расстреливал, десятый не лгал, какой-то там говорил только правду...
Сварганится из этого такая кутья, что получишь хлебово ядовитое, от последствий
которого враз не изба-вишься.
Основной признак поэзии? Она обладает лечебными качествами. Сказал - избыл
вну-тренний груз. Потому что вначале было не слово, а предисловие. Стон боли, стон
голода, холода, общения, попытка осмыслить себя - главная наука о человеке. А слово -
потом.
У тебя есть выражение: «Поэт-затворник обречен перепевать свою законсервиро-
ванную душу...» Не перепевать, Евгений, а РАСПЕВАТЬ. Это разные вещи. Даже «Отче
142
наш», когда эту молитву шепчешь, зная, что ни Богом, ни в храме, ни в райкоме она не
будет услышана и востребована, может взорвать человека изнутри. Такие вот дела.
Мир гораздо звероподобнее, отвратительнее и прекраснее, если его не сочинять, а
попытаться понять. Поэт необходим, иначе политико-партийная шизофрения закусит на-
ми на банкете в честь победы безумия над разумом».
Так была зафиксирована на бумаге концепция собственного творчества. А раньше
этим заняться, вроде бы, не было повода...
Однажды, когда мы попали в типичную для «Стихиры» скандальную переделку,
нам стали звонить по телефону из разных стран (США, Израиль...) со словами поддержки.
Вот этого ощущения востребованности Михаилу не хватало всю жизнь!