Пока живешь, душа, - люби!..
Шрифт:
И великая мудрость пути.
Их улыбки -
Дождинки на желтые листья
И крик улетающих птиц.
* * *
Мы все на земле не случайны.
Мы все на земле чрезвычайны.
Единственны, неповторимы,
От реплики до пантомимы!
Улыбок мгновенных снежинки,
Слетающие в недожинки.
* * *
Дома, дома, дома.
И в них
Вписаны разноцветные треугольники,
Параллелограммы,
Это в окнах
Горят огни.
Мои братья,
Делящие со мной
И с живущими
Ночи и короткие зимние дни.
И все-таки я их люблю,
Как память,
Как деревенские избы моего детства,
И от этого никуда не деться,
Потому что когда я гляжу
В них сквозь вечера пепельную жижу,
Мне кажется -
Я гляжу в грядущее из былого,
В фантастический мир,
В котором окна домов
Уставились в знойную пустыню времени,
Как в солнце
Овод.
* * *
Шагаю, шагаю
В густых
По-ночному прохладных потемках.
Скамейки – как ведьмы.
236
Никого больше нет.
Одиночество улицы
Я в ладони беру, как котенка,
И оно благодарно о чем-то мурлычет мне.
Так мы идем.
Светофор, словно цапля у перехода.
Трамвайные рельсы –
Как в дождик тропа.
Серым мячиком
Где-то прокатился вдали гудок парохода
И как в прорубь молчанья упал.
Ветви рук моих гладят
Расстоянье –
Между мной и небом –
Все гладят и гладят, не глядя.
ЛЕТИТ И НЕ ПАДАЕТ СНЕГ
По улицам
Свет близорукий.
Случайные призраки встреч.
И странные синие звуки,
Живую обретшие речь.
Смещаются люди и тучи.
И ветер –
Как мокрая плеть.
И все-таки,
Как разнозвучно
Звенят тополя в голодедь!
Качаются бледные тропы –
Вечерние светят огни.
О чем ты,
Души моей тополь,
В раскатную наледь звенишь
То весело, то обреченно?
И медленно –
Будто во сне –
Бесплотный
От сумерек черных
Летит и не падает снег.
* * *
Не думал никогда,
Что ты вернешься
В вихре пылинок
Из солнца, времени и земли.
Одолимо, но длинно
Кажется мне все –
От разлива рожденья
До того, что иссохлось в ручьи…
Потерялось, забылось
237
И где-то осталось ничьим.
Разве можно подумать,
Разве мог я подумать
И тогда, и когда-то еще,
Что из радуги времени, солнца, земли
Уже падают первые
На незрелые яблоки щек
Из снегов, из дождей,
Из травы, из земли, из камней…
Хорошо, что пришла ты,
Пробилась ко мне.
* * *
Прошел только год.
Пересохла, растрескалась и огрубела
Такая живая,
Недавняя память во мне.
И новое что-то
Метелицей тополя белой
Клубится навстречу
По улице,
Где никого уже нет.
И я не спешу никуда.
В одиноком пространстве
Могу до забвенья
В ночной погружаться июль.
Во имя шагов,
Городских заколдованных странствий,
Как пух тополевый,
Роняя обновку свою.
238
ПЕРЕД СНЕГОМ, ЕЩЕ НЕ УПАВШИМ
Сборник, стихи из которого
представлены здесь, относится к
концу семидесятых – началу
восьмидесятых годов, не
опубликован. Новым состоянием
души Михаила была песенная
возвышенность, эмоциональный
взрыв, с помощью которого он
пытался вырваться из удушающей
действительности. Будто шаманит
поэт, заклиная себя в чем-то... Веру
свою в Россию заклинает, любовь к
ней, потому что без этого и жить-
то, вроде, незачем, и все это очень
серьезно:
«Я Родину защищал и от нее страдал». Эйфория на краю пропасти. Жесткость и
твердость формы, точность, афористичность придут потом. Михаила будут называть
«мастером короткой строки». А здесь он - как волна на подъеме, когда сквозь ее
зеленоватый гребень просвечивает солнце, багряное, как кровь...
* * *
Золотая
Российская
Россыпь!
Отыщите
Те капли в дождях,
Что раскатятся
Звонкоголосо,
На равнинный простор
Выходя.
Помоги
Благодатному свету,
По родимой земле
Поспеши!
Есть они -
Позывные поэтов,
Напряженная песня души.
* * *
Вылетай,
Моя песня,
На волю!
Передай, что я жив и храним.
Мой поклон -
Всем погибшим
И полю,
И народу родной стороны.
Мою чистую, светлую радость -