Показания Шерон Стоун
Шрифт:
Кундеев записывает:
– А завтра на кого… Правильно я вопрос сформулировал?
– Да.
Кундеев резюмирует:
– Итак, что имеем налицо, если коротенько и глобально, без деталей. Никаких кукол! А как же моряки в плаваниях без жэпэ, то есть, без женского пола? Буровики на вахтах без жэпэ? Пусть потерпит, ему еще не время предаваться интимным утехам. Молодой еще, пусть подождет до свадьбы, правильно я поставил вопрос?
– Вот и я говорю ему!
– А то развел, понимаешь, сексопатологию… До
– Мама тоже говорит: тьфу! Кукла – это не женщина, а кусок пластмассы!
– Правильно говорит мама. В общем, с куклой разберемся.
– Скажите, он действительно выполняет важное государственное задание? Он говорит, что идет беспощадная борьба против доступа олигархов в Кремль.
– Да. Они могут сменить политический курс страны.
– Виктор говорит, что это страшно.
– Да, страшно. И работа у следователя Чепеля Виктора Геннадьевича очень сложная и ответственная на данном этапе.
Вика вдруг робеет:
– Значит, его нельзя заменить кем-нибудь женатым? Мама говорит, что мне нельзя выходить замуж с бухты-барахты. Вдруг он за это время превратится в извращенца?
– Насчет бухты-барахты мама говорит правильно, но отстранить нельзя. Он крупный специалист своего дела.
– А если найти… помельче?
– Помельче нельзя. Работу завалит.
М-да, день сегодня такой – все шишки валятся на Чепеля. Пунцовая плешь полковника Кузнецова просто горит от негодования. Чепель смущенно топчется около стола.
Начальство гремит:
– С куклой! Тайком от невесты! А ведь стыдоба, Виктор! Я тоже был молодой, понимаешь…
Он тихо добавляет:
– И с одной, бывало, и с другой…
Поднимает палец вверх:
– Но как женился – ни-ни! Тем более с куклой! Тьфу! Ты не мужик, что ли?
– Да Вы сами говорили, товарищ полковник: и магнитолой от нее получали, и сковородкой…
Кузнецов растерянно оправдывается:
– Когда я такое говорил? Так, где Кундеев?
Гремит:
– Кундеев где, Света? Сейчас он разберется, где я и чего говорил. Да мало ли что я говорил? Ты всякую брехню не слушай, а слушай только то, что нужно, понял? Если сказал, что не было ничего – значит, не было!
Запыхавшись, подтягивается Кундеев; еще не успел войти, а уже поддакивает:
– Вот именно!
Кузнецов доволен:
– Вот и Кундеев говорит. Так… О чем я, Кундеев?
– О сковородке.
Кузнецов расхаживает, бросив руки за спину:
– О сковородке.
Остановился, по памяти цитирует вопросник кроссворда:
– «Она бывает и тефлоновая, и чугунная», так? Все было, но без сексопатологии! Чтоб до куклы скатиться, так низко пасть! Да за это расстрел на месте в наши годы! Правильно, Кундеев?
Кундеев сомневается:
– Ну, кукол тогда не было, допустим…
– Как не было? Да у сестры моей штук двадцать точно было!
– Это не те куклы. Это куклы с человеческий рост. Со специальными дырками.
Он, хихикнув, показывает жестом:
– Ну чтоб… Ых-ых…
– Екарный бабай! Что ж вы сразу мне сказали?
Садится за стол, шандарахнул кулаком:
– Почему я все узнаю в последнюю очередь?
Молчание.
Кузнецов, поглядев на портрет Президента, испуганно крестится.
– Вот услышал бы он сейчас ваши слова… Все свободны.
Чепель понуро выходит.
– Кундеев, с куклой разберись, коротенько мне доложи. Позор!
– Есть, товарищ полковник.
– Да ладно тебе, заеськал…
Тихо спрашивает:
– Скажи мне как Штирлиц Мюллеру – он что, в самом деле, с куклой… того…
– Чих-пых? Ну да. Вика его застукала, когда он из квартиры выходил…
– Из какой квартиры? Из борделя, что ли?
– Из квартиры дружка своего Макса, там они куклу прячут. А расследование провела теща – и дозналась.
– И как ему в голову взбрела такая сексопатология?
– Чепелю? Он оправдывается: обращался к сексопатологу он лайн – вот и посоветовал сексопатолог.
– Ну а с ней-то он чего? С Викой своей – не может, что ли?
– Нельзя. Она психологическая девственница…
Кузнецов с пониманием кивает:
– А-а… Психологическая… А это как?
– Ну, так, вообще… – Хихикнув. – Ну… Так-то она давно уже дырявая… Но с мужем до свадьбы – ни-ни. Девственница. Психологическая.
– Вот какая девушка пригожая! Кроссвордик мне сообразил?
– «Казацкий перчик»!
Выходят вместе, пора на обед. Кузнецов увлеченно проглядывает новую книжицу кроссвордов. Толкают дверь кабинета следователя Жуликова.
Соловьев и Жуликов прямо приклеились к записи веб-камеры с очередным допросом.
Изображение на мониторе влечет: Марина Трегубова в очень коротком черном платье.
– Так я могу воспользоваться диктофоном? – спрашивает Трегубова. – Мне разрешил прокурор.
– Какой прокурор? Ах, да… – Чепель пожимает плечами. – Пожалуйста. Но я надеюсь, что эта запись до времени никуда не уплывет.
– Я понимаю, тайна следствия. Так Вы видели, что показала Шерон Стоун следователям?
– Нет.
– Почему? Вы же следователь. Это видели все. Или, по крайней мере, слышали.
– Да, я слышал… Я слышал… что некоторые этот фильм, так сказать, видели…
– Я Вас не про фильм спрашиваю, а про то, что показала Шерон Стоун следователям.
– Там еще много чего показывали.
– Много чего Вы там увидели, а то, что показала Шерон не увидели?
– Послушайте, Марина Сергеевна. Так нельзя. Мы с Вами на работе. Вы должны ответить на мои вопросы. Вы обязаны ответить на мои вопросы!