Покер для даймонов. Тетралогия
Шрифт:
— Я не заставлю его себя ждать. — Не улыбнулась, а только наметила я улыбку, скрываясь за дверью спальни.
Ритуальное платье, обагренное кровью посмевших попытаться отобрать у Вилдора его добычу, так и осталось лежать на пушистом ковре, когда я, переодевшись в более привычный мне наряд, вернулась в гостиную.
Взгляд Сэнара скользнул на кинжал в ножнах, подаренный мне Вилдором, который никто так и не выразил стремления у меня отобрать после неудавшегося побега. Но, вопреки моим опасениям, мой тер не потребовал оставить его здесь. Похоже, мысль о том, что эта
А вот в глазах командира охраны, что пристроилась к нам в коридоре, можно было заметить вопрос, который тут же растаял, как только моей тер кивнул головой, словно подтверждая, что носить эту вещь я имею право.
Сэнар не стал укорачивать наш путь, хотя я и ожидала чего-то подобного. А я не стала настаивать: когда решение принято, время перестает иметь смысл. Впрочем, все остальное — тоже.
Мое сердце билось ровно и умиротворенно, принимая мою решимость и укрепляя веру в то, что другого выхода у меня просто нет. Утверждая в том, что мой выбор — это выбор между смертью и бесчестьем. Между небытием и той мной, что больше не могла бороться. И не потому, что сил на борьбу больше не было.
У этой борьбы не было победы. Как у тех, чья кровь застыла на подоле моего платья.
Сэнар привел меня туда, где мы были с Вилдором в тот день, когда я впервые посетила резиденцию Правителя Дарианы. На мою просьбу остаться наверху, молча отступил назад, позволяя мне пройти мимо него и сделать первый шаг по лестнице вниз, к искрящемуся под лучами солнца зеркалу озера.
Это трудно было объяснить, но мне было легко и беззаботно. Я больше не чувствовала тревоги. Ни в себе, ни в том, что казалось со мной единым. И то, что мое лицо прочерчивают влажные дорожки я ощутила лишь тогда, когда губы отозвались соленым привкусом, от застывшей на них слезинке. Но это были не слезы боли. Это были слезы освобождения.
Перед глазами мелькнуло давно забывшееся воспоминание — наш разговор с Олейором о Чести и Долге, начавшийся шутливо и закончившийся весьма странной фразой, объяснять которую он мне отказался. Сказав, что если, не дай стихии, мне придется стоять перед самым страшным выбором, я сумею понять то, что он хотел мне сказать.
— Я смогу простить тебе все, что ты сама сможешь простить себе.
И теперь я ее понимала. И… не винила себя за то, что собиралась сделать.
Я спустилась на последнюю ступеньку, позволяя накатывающим волнам шуршать у своих ног и замерла, впитывая в себя царившую вокруг меня гармонию.
В том, чего касался мой взгляд, не было искореженных смертоносными лезвиями тел. В плеске воды, в криках птиц не было боли и ужаса. В воздухе разливался тонкий аромат, ничем не напоминая смрад гари и сладкий запах крови.
Но все это было в том видении, что стояло перед моими глазами. И это видение было ярким и четким. И я знала, что если я не уйду сейчас, Вилдор заставит меня увидеть все это наяву.
Как знала и то, зачем ему нужны были эти десять дней до вторжения. Все было просто и страшно…. Для меня.
Эти десять дней нужны были ему лишь для того, чтобы сломить мою волю и сделать то, чего он хотел добиться от моего прадеда. И это было единственное, чего я не могла допустить.
Я не стала поднимать щиты — это могло привлечь ненужное мне сейчас внимание. Я не стала вынимать кинжал из ножен — Сэнар вряд ли бы допустил, чтобы его лезвие коснулось моего тела.
У меня были мои силы, неукротимость и безоговорочность которых мне была известна лучше, чем кому-нибудь другому. А еще было заклинание, которое заставила меня выучить перед походом Асия. Так и сказав: "На всякий случай'.
Я вскинула голову, наслаждаясь голубизной неба, теплом ветра, ласкающего мое лицо и играющего с прядями отпущенных на свободу волос. И когда мое тело, казалось, слилось с миром, который был тих и притягателен, даже населенный до внутренней дрожи прекрасными чудовищами, а мои губы почти сплели воедино нити, что должны были заставить остановиться сердце, вырвав из него мою душу, обжигающе горячая ладонь накрыла мне рот, не позволяя закончить, а холодная пустота мощных артефактов блокировала мою магию. Одновременно с пронзившей меня молнией мыслью, что мое решение не было правильным.
— Я не могу потерять тебя во второй раз. — Он отнял ладонь от моих губ, и провел ею по лицу, стирая скатывающиеся по щекам слезы. — Я больше не смогу жить, если тебя не будет рядом.
И то ли его голос был слишком тихим, то ли гулко билась кровь в жилке на виске, но я скорее догадывалась, чем слышала то, что он говорил.
Слышала, и… не могла поверить. Верила, но… не принимала. И он это понял. По моему мечущемуся взгляду, по тому, как напряглось мое тело, отказывая ему в прикосновении.
И это был еще более страшным миг, чем тот, когда я осознала, что даже моя смерть и та принадлежит только ему. Потому что в его глазах, там, где еще мгновение назад жила нежность, теперь расстилалась мертвая пустыня. Но это возникло и исчезло, растворившись привычной пустотой.
— Если мне еще раз придется исполнить за Сэнара его Долг, — без каких-либо эмоций начал Вилдор, зная, что мой тер стоит несколькими ступеньками выше, — смерть будет единственным, что спасет его от бесчестья.
И это было приговором. Но не ему…
Мне.
Глава 6
Лера Д'Тар. Дариана
Следующие два дня были как две капли похожи друг на друга.
Несмотря на настои, которыми пытался отпоить меня Айлас, полные загнанного вглубь ужаса воспоминания не давали сомкнуть ночью глаз. То возвращая меня к мысли о том, что иного выхода у меня нет и мне придется рискнуть жизнью Сэнара, давшего мне право ей распоряжаться, то… обжигая мои щеки огнем стыда. Потому что путь, которым я едва не прошла, теперь казался мне слабостью и бегством от своей судьбы. И хотя я знала, что если бы не Вилдор, я и сама сумела бы остановиться, прервав заклинание, едва не случившееся тугим обручем сжимало мое сердце, заставляя его страдать.