Покер с акулой
Шрифт:
– Милая, уж извини, так устал, сил нет шевелиться, сходи в гараж, принеси из машины газету.
Ксюша с готовностью схватила ключи. Писемский свистнул ротвейлера Карла и сунул тому под нос кружку. Всеядный пес в мгновение выхлебал кефирчик и через пять минут свалился на правый бок, издавая жуткий храп. Очевидно, в Bio-Max влили необычайно сильное снотворное.
Решив не путать планы жены, Олег лег на диван и притворился спящим. Ксюша сначала унесла и вымыла чашку, потом позвонила куда-то по телефону, но бормотала так тихо, что супруг ничего не разобрал. Потом она оделась и унеслась.
Сложив вместе всю информацию, Писемский пришел к неутешительному выводу – супруга ему изменяет. И вот теперь он хочет иметь полный отчет, желательно с фотографиями – где, когда, с кем, сколько раз и как. По-моему, абсолютно дурацкое желание. Ну не все ли ему равно, как зовут счастливого любовника, не в имени, в конце концов, дело!
Потом мы перешли к обсуждению финансовой стороны вопроса. Я постаралась не измениться в лице, услыхав подтверждение о получении десяти тысяч долларов, и потребовала две тысячи в качестве задатка и еще одну на расходы.
– Естественно, я представлю вам счет и квитанции, впрочем, наверняка придется пользоваться такси, а это усложняет отчетность.
– Умоляю вас, – махнул поленообразной рукой работодатель, – забудьте об этой ерунде!
Он вытащил роскошное портмоне из змеиной кожи и принялся сосредоточенно отсчитывать зеленые бумажки. Когда приятно шуршащая пачка оказалась у меня в руках, я мысленно перекрестилась. Все, обратной дороги нет, придется приниматься за работу.
ГЛАВА 5
Следующую неделю я провела в бестолковой суете. Сначала договорилась с тихой бабулькой, окна квартиры которой выходили как раз на подъезд дома, где жили Олег Яковлевич и Ксюша. За пятьдесят долларов пенсионерка разрешила мне целый день проводить у подоконника и даже угощала чаем.
К вечеру у меня заболела голова. Олег Яковлевич снабдил фотографией жены, но никто даже отдаленно напоминающий худощавую, коротко стриженную брюнетку из подъезда не выходил. В старинном доме, стоящем в тихой улочке, было только три этажа и шесть квартир. К концу недели я знала всех. Девочку-школьницу, уходившую из дома с завидной аккуратностью ровно в восемь и возвращавшуюся в три, няню, прогуливающую младенца, пока мать уезжала в шикарном «Вольво», элегантную пару, ведущую «артистический» образ жизни, и, конечно, Олега, работавшего день-деньской. Узнала всех, кроме Ксении. Она не показывалась, высунулась только один раз в ближайший супермаркет. Если у дамы и был любовник, то она, очевидно, перестала с ним встречаться.
По ночам тоже не происходило ничего интересного. Тринадцатилетний внук приветливой бабки пришел в полный восторг, когда я предложила ему пятьдесят долларов за страшно интересное дело. Не спать несколько ночей, а сидеть у окошка и методично записывать всех, кто входит и выходит из подъезда. В случае появления Ксюши следовало моментально звонить мне.
Но по ночам дом спал. Только пара молодых супругов веселилась, раскатывая на шикарном автомобиле. Я загрустила. Простая на первый взгляд задача начинала принимать характер неразрешимой. На всякий случай я завела дневник и скрупулезно отмечала все перемещения
В четверг вечером бензинщик позвонил и сообщил, что они с женой идут в театр, а потом в ресторан, домой предполагают вернуться около двух часов. Я посчитала себя свободной от наружного наблюдения и, велев помощнику-подростку глядеть в оба, преспокойненько осталась дома.
В квартире стояла тишина. Катя дежурила в больнице, Сережка задерживался, а Юлечка поехала к сокурснице готовиться к экзамену. Лишь несчастный Кирюшка маялся над уроками. Изредка он выбегал на кухню, делал бутерброд и ныл:
– Повезло же Маше Галкиной, у нее мама учительница математики, а тетя преподает русский, никаких проблем. А у нас в семье кругом бесполезные люди, врачи да журналисты! Вот и мучайся теперь с уравнениями…
Около десяти вечера он, устав, засобирался спать. Влез под одеяло, схватил книгу «Смерть на чердаке» и вдруг заорал:
– Лампуша! Катастрофа!
Испугавшись, что мальчишка поранился, я влетела в детскую. Кирюшка судорожно рылся на полках.
– Что случилось?
– Катастрофа, – убивался Кирка, – совсем забыл, русичка велела завтра принести на урок литературы «На дне» Горького…
– Ну и что?
– А я забыл сходить в библиотеку…
– Подумаешь, завтра возьмешь!
Кирюшка уставился на меня круглыми глазами.
– Лампудель, ты не поняла, завтра на первом уроке книга должна лежать на парте. Иначе вломит два балла.
– Да уж, – вздохнула я, – не повезло. Впрочем, тебе наука.
– Ну забыл, забыл, – стонал Кирюшка, – скоро четверть заканчивается, а у меня по литре и так драма.
– Какая?
– Четыре тройки и две двойки.
– Да, в такой ситуации не рекомендуется игнорировать требования учителя.
– Ну придумай что-нибудь, Лампушечка! – взмолился Кирюша. – Ты у нас умная, сообразительная, талантливая…
Я усмехнулась: ну, хитрец.
– Ладно, так и быть, загляну к соседям, может, у них есть.
На нашей лестничной клетке пять квартир. В двух живут молодые бездетные пары, зато в 47-й квартире есть школьники, и я позвонила в дверь. Высунулась растрепанная голова. Соседка Анна Сергеевна, довольно милая дама, всегда вежливо здоровается, гладит наших собак и никогда не торопится уехать в лифте, а ждет, пока вы подойдете к кабине. Впрочем, она иногда заглядывает вечером к нам померить давление, а когда ее сын, тринадцатилетний Антон, сломал руку, Катя поехала с парнишкой в травматологию. Словом, совесть меня не мучила, когда палец жал на звонок.
– Добрый вечер, Анна Сергеевна.
– Здравствуйте, Евлампия Андреевна, – пропела дама и уставилась на меня.
– Понимаете, тут у нас такое дело вышло, – забормотала я, – нет ли у вас случайно «На дне», просто позарез нужно!
Анна Сергеевна секунду помолчала, потом улыбнулась:
– Конечно, есть, заходите, сейчас дам, идите, идите прямо на кухню, холодильник там.
Не понимая, при чем тут холодильник, я вошла в небольшую кухоньку и села на табуретку. Анна Сергеевна открыла новехонький «Аристон», достала бутылку «Гжелки» и протянула мне: