Покидая Итуруп
Шрифт:
Буревестник встречает нас прохладой и небывалой тишиной. Местные пичужки затаились в кронах деревьев и помалкивают, наблюдая за диковинной шайтан-машиной, одолженной на день у директора, на минуточку, моей школы! До соседа даже дозвониться не получилось, не то что машину одолжить.
Так что не гадить тут! Мне её ещё возвращать её в первозданном виде нужно.
В этот раз погода не подвела: небо хоть и было затянуто пушистыми облаками, но солнце радовало и согревало нашу маленькую компанию, невольно напоминая, что лето ещё не закончилось.
Орхидеи и всевозможные
— Саш, дай фотик на секундочку, — послышалась в очередной раз Анечкина просьба, а ведь мы всего час назад отошли от машины.
— На, держи, — на удивление легко согласился Саша, — у меня сложилось впечатление, что склоны Буревестника с этой стороны я сфотографировал со всех ракурсов. Может, мы в следующий раз с другого бока подъедем, а Свет?
— Вообще-то можно было бы, нужно только узнать, как туда добраться, и нет ли там медведей. Не хотелось бы с ними один на один повстречаться.
— А здесь их точно нет? — к нам из-за ближайших зарослей выскочила довольная Аня и с любопытством вперемежку с нетерпением принялась глазеть по сторонам, вдруг всё же выйдет мишка какой-нибудь. Желательно абсолютно безобидный, предпочитающий лишь малину и мёд. Но, к счастью, никаких косолапых обнаружено не было, и мы вновь продолжили наш путь к заветной цели.
И когда спустя пару часов после выгрузки из машины мы вывалились на «плиту», то оказалось, что сил радоваться по этому поводу нет никаких. Всё же вулкан здорово зарос, словно мужик после недельного запоя. И что удивительно, ни одной звериной тропы мы не обнаружили, а как ни крути, это здорово облегчило бы нам жизнь. И зачем только каждый год мы тащимся сюда? Ладно, я бы одна маялась ерундой и приезжала сюда, чтобы спокойно подумать об отце. Нормальные люди на кладбище приходят, а не на то место, где в последний раз видели человека. В противном случае мы бы все к моргу приходили.
Так нет же, ещё и детей притащила.
Не имея никаких сил, чтобы шевелиться, я лежала на мягкой травке, позволяя натруженным мышцам немного расслабиться, а давая возможность детям спокойно выпотрошить рюкзаки в поисках вожделенных бутербродов.
Однако ни жадных глотков, ни шелеста раскрываемых пакетов, ни чавканья, ни причмокивания не было слышно. Дети просто побросали свои рюкзаки на поляне и удрали в неизвестном направлении.
Пришлось садиться и снимать солнцезащитные очки в попытках выяснить, куда делись мои приёмыши. Валяться на травке — это, конечно, хорошо. Вот только беспокойство за детей медленно, но верно набирало обороты. Только что эта парочка спорила, кто из них больше устал, и вот, пожалуйста — ни звука.
Как-то резко стало не до отдыха. В голове роем крутились воспоминания из детства, когда ученики отца в один голос утверждали только «был и пропал», «как сквозь землю провалился», «вот только палатку помогал устанавливать, и больше я его не видела».
Стрелой подскочив на ноги и бегая кругами по поляне, я то и дело звала детей по именам, накручивая себя всевозможными ужасами, которые могли приключиться с ребятами, когда наконец-то услышала ворчливый Сашкин крик:
— Да здесь мы.
Ещё отчаяннее закрутила головой, не понимая где это «здесь».
— МамСвет, ты наверх посмотри, — раздался весёлый и жизнерадостный голос Анюты, которая даже не догадывалась в настоящий момент о грядущих разборках.
Как оказалось чуть позже во всём виноват никто иной, как Кардиокринум Глена.
— Вы только посмотрите на неё, — тихо-тихо бормочет Анютка, едва прикасаясь пальчиками к белоснежным цветам огромной дикой лилии. Единственный цветонос, до вершины которого я бы и дотянуться не смогла, был усыпан цветами удивительной красоты. Бледно-зелёные прожилки, украшающие белые лепестки лишь подчёркивали нежность и уязвимость обнаруженной красавицы. Конечно, растение поражало размерами и количеством цветов, но понять, чем вызван такой щенячий восторг у ребёнка, у меня не получалось?
— Ань, я чуть с ума не сошла, — отчего-то тоже шёпотом принялась разъяснить ребёнку свои страхи. — Только на траву прилегла, а вас и след простыл.
Но Ане было абсолютно не до меня. Взгляд ребёнка был прикован исключительно к найденному растению, и отлипать от него не собирался, пока… Сашка не примчался к нам с верхней площадки, на которую мы тоже хотели забраться, и не выдал:
— Ань, их там таких много.
Вот с этого момента наша прогулка перестала даже отдалённо походить на ежегодную перезагрузку нашей семьи.
— Это растение считается самым ароматным растением островов, — довольно улыбаясь, проговорила Анюта, лёжа на спине и подставив личико солнечным лучам, пробравшимся сквозь густую крону деревьев.
В этом чудесном месте на нас опустилась нега. Мы с ребятами побывали на всех знакомых выступах, расположенных рядом с «плитой», съели всё, что можно съесть, сфотографировали, наверное, каждую встреченную лилию и небольшую семейку диких орхидей. Даже умудрились немного подремать в тенёчке, и сейчас уселись на краю одной из многочисленных плит, расположенной неподалёку от «плиты директора» — главной цели нашего похода, про которую мы, конечно, на время забыли.
Облака неожиданно начали собираться в тучи, потихоньку закрывая горизонт и мягко намекая, что эту прогулку нам точно пора заканчивать. Однако уходить отсюда не хотелось совершенно. Возвращаться в наш посёлок-призрак не хотелось никому. Особенно сегодня.
— Я видела изображения лилии Глена среди рисунков дедушки, — мечтательно-возвышенным голосом проговорила Анечка, вертя в тонких пальчиках крупный белый цветок, — сначала думала, что он просто фантазировал, ведь не бывает в природе таких огромных цветов, а потом вспомнила о них и посмотрела в Интернете. Оказывается, это крайне редкое растение, давным-давно занесённое в Красную Книгу. А знаете, что самое интересное?