Покидая Итуруп
Шрифт:
Мы с Сашком переглянулись и синхронно пожали плечами. Лично я даже представить не могла, чем эти растения могли ещё нас удивить.
— Они цветут только раз в жизни! — воскликнула Аня, а потом, перестав улыбаться и явно чего-то не понимая, вскочила на ноги и добавила. — Перед самой смертью.
— Что такое, Анечка? — выкрикнула я убежавшему ребёнку, вновь затерявшемуся среди цветов.
— Ищите коробочки! — донеслось до нас из зелёных зарослей. — На самом конце стебля у каждого растения должна быть коробочка с семенами. Хочу посадить у дома.
Но их не было. Ни одной!
Поняв, что наши поиски бессмысленны, Анечка вмиг растеряла всю радость жизни. Плечики поникли, глазки потухли и даже не смотрят на величественных красавиц, заполонивших собой небольшой участок склона вулкана. А всё-таки это было странно: коробочка с семенами должна венчать собой каждый цветонос, а её не было ни на одном.
— Так, ребята, хорош хандрить, — хлопнула я в ладоши. — Сейчас даю вам задание собрать все наши пожитки в рюкзаки, сходить по очереди в ближайшие кустики, нацепить хоть какое-нибудь жалкое подобие улыбки на лица и ждать меня вот здесь! А я скоро вернусь.
Сорвав у ближайшей лилии один цветок, решила сходить к папиной плите. Всё-таки ради этого места я и приезжала сюда год за годом. К лилиям мы ушли совсем недалеко, поэтому я не боялась оставлять детей без присмотра, а вот несколько минут покоя мне точно не повредит.
Усевшись на краю каменистого выступа, я хотела немного расслабиться и попытаться настроиться на спуск и обратную дорогу, но на это абсолютно не было времени. Нам бы до машины успеть добраться до дождя. Поэтому я просто положила цветок лилии на плиту и хотела уже пойти к ребятам, как вдруг заметила металлический блеск у самого края плиты.
Пошкрябав немного ногтём указательного пальца место рядом с небольшим серебристым окошечком, подцепила небольшую пластинку песчаника, и тут же окошечко стало больше. Совершенно гладкая металлическая поверхность под слоем песчанника никак не была с вулканом единым целым.
Впрочем, думать об этом было совершенно некогда. Поэтому пообещав себе приехать сюда ещё раз и без детей, поскакала наверх проверять готовность ребят. Пролетая мимо первой обнаруженной нами лилии Глена, я уже по привычке пригляделась к верхушке её цветоноса, споткнулась и чуть не переломила эту громадину в попытке добраться до заветной коробочки.
Но в голове крутился всего один вопрос: «Что же ты такое „плита директора“?»
Глава 4
Оставшееся время до первого сентября я старательно отсыпалась и читала всякую лирическую муть, в общем, морально готовилась к новому учебному году, как только могла. Сейчас я уже могла себе это позволить: кабинет сверкает чистотой и с нетерпением ждёт моих ребятишек. А с учётом того, что ближайшую школу закрыли в прошлом году, мой класс пополнится на шесть новых учеников, с которыми мы успели немного познакомиться летом.
Вечером накануне первого сентября Сашка с Аней старательно помогали мне со всеми приготовлениями. С вечера мы напекли пирогов с вареньем и творогом, Сашка сбегал в магазин за конфетами и принёс два килограмма своей любимой «Коровки».
Дети хорошо понимают, как это волнительно — первый учебный день в школе, и поэтому помогали мне с особым рвением, и так получилось, что мы умудрились забыть о самом главном — о букетах классным руководителям от моих ребят. Поэтому пришлось наспех листать телефонную книжку в попытках найти того, кто мог бы нам с утра продать два букета для учителей.
Тут уж не до учебного плана на год.
Пока дозванивалась до знакомых, пока попутно объясняла, зачем учительнице тридцать первого августа понадобились два букета, пока усердно торговалась, потратила последние силы, которых и так немного оставалось.
Всё, теперь точно спать, только сначала новый ежедневник нужно в сумку бросить, иначе с утра в спешке точно забуду. Вытащив из верхнего ящика стола новенький красивый толстый блокнот, зацепилась взглядом за непонятный серебристый поднос, который неведомым образом оказался в наших покупках. Что это такое, мы так и не выяснили. Сначала я сама пыталась понять что к чему, потом Сашке поручила докопаться до истины, но все совместные действия ни к чему не привели. На предметах не было никаких надписей, рисунков или штрих-кодов. На этой штуковине, как и на слуховом аппарате, который вполне себе мог быть чем угодно ещё, не было абсолютно никаких символов, которые помогли бы нам разгадать, что это такое попало к нам в покупки.
Мы все мозги выкрутили, выясняя, что это за штуковина. Ой, да тут и кнопочка какая-то имеется. Такая неприметная, что если бы свет от настольной лампы так удачно не упал бы на чудо-агрегат, то я бы так и не заметила её.
О том, чтобы не нажимать на неё даже речи не было.
Как мне кажется, любой человек, нажимающий кнопочку на подносе, ожидает обнаружить какую-нибудь дополнительную опцию, ну там, открывшееся отверстие для слива воды или на худой конец — выдвигающийся подстаканник, чего сейчас только ни придумают наши соседи по планете. Но обнаружить сонное лицо какого-то гуманоида — это как-то слегка неожиданно. А может, я всё-таки сплю? Людей ведь таких точно не бывает. Молодой мужчина, сидящий по ту сторону подноса, был совсем непривычной цветовой гаммы: кожа тёмно-оливкового цвета, слегка раскосые глаза были не то оранжевыми, не то жёлтыми, волосы же вообще не поддавались описанию. Но вот почему-то его эмоции и движения были абсолютно человеческими.
Гуманоид времени зря не терял и, судя по его движениям и выражениям, сменяющимся на его лице, кричал кому-то и куда-то архиважную информацию. Торопился, поглядывал на меня и явно переживал, что я куда-то денусь, а ещё, он явно кого-то звал. И когда спустя минуту ожидания на чудо-экране появился ещё один товарищ, я вот как-то сразу подсобралась: и пояс халата затянула, и села ровнее, и даже попыталась вспомнить в каком состоянии моя комната, не валяются ли где трусы или носки. Хотя в моей комнате проще споткнуться о гору тетрадей и учебных пособий, даже, несмотря на летние каникулы.