Шрифт:
Часть 1. Все только начинается, Биг-Баг
– 1-
Вепрь обессилено свалился на стул и на вопросительный взгляд Максима только покачал головой. И без того худое, обтянутое кожей лицо его посерело и еще больше осунулось, под глазами залегли тени. Откинувшись на спинку стула, он кашлянул и хрипло попросил чаю. Малыш тут же кинулся на кухню. Вепрь отказался обедать, только ломал от своей пайки мелкие кусочки серого хлеба и, прихлебывая, запивал крепким горячим чаем. Отогревшись, начал рассказывать.
Никаких следов пропавшего продовольствия его люди не обнаружили, выйти на организаторов бандитского нападения оказалось очень сложно. Это был уже двенадцатый случай нападения на поезда, и, по крайней мере, в половине
Мелкую сошку, взятую после перестрелки, наняли как грузчиков за несколько ящиков продуктов, на узловой станции. Вепрь сам поразился, насколько дешево теперь ценили жизнь: пара банок тушенки и пакет с крупой. Руководителя нападения убили во время перестрелки, по всем приметам это был бывший гвардеец, в чине не меньше ротмистра. Такой вывод был сделан после беседы с демобилизованным солдатиком, примкнувшим к бандитам накануне нападения. Он на станции вечером выпил в буфете, познакомился с какими-то мужиками, подсевшими за столик. Они поманили его возможностью вернуться на свой хутор не с пустыми руками, напоили… А утром сунули в руки автомат и пригрозили шлепнуть, если откажется помогать.
– Это можно было выдать за стихийное выступление, будто решили оголодавшие мужики остановить поезд на перегоне, пошерстить пассажиров… Да только прицел у них был другой. – Вепрь со злостью стукнул кулаком по столу.
– Им перед нападением сказали, какие вагоны надо будет вскрывать, а пассажиров трогать не велели, главарь сам пригрозил пристрелить мародеров. Поэтому он и прищел к выводу, что больше всего это походило на заранее продуманную операцию. А подручных набирали только для того, чтобы создать видимость стихийного разбоя, мол, оголодавшие фермеры и демобилизованные, в условиях демократии вынуждены грабить поезда.
Группа Вепря провела на станции и в ее окрестностях два дня, облазили все притоны, выловили десяток подозрительных лиц, которых отпустили после допроса и проверки документов.
– На станции был наводчик, я в этом совершенно уверен. И Странник скорее всего прав, когда говорит об организованности этих нападений, – Вепрь со стуком поставил кружку. – Я будто затылком чувствовал, что за нами смотрят, но как их определить… Ведь они должны были куда-то перегрузить ящики, вывезти два вагона коробок с макаронами – это не на час работы, одна разгрузка сколько времени займет… Нам бы чуть задержаться, а когда они бы начали перегружать ящики в машины, вот тогда бы их накрыть…
– А может, они собирались перегнать вагоны в другое место, и там не спеша разгрузить? – Максим спросил и по его тяжелому взгляду сразу понял, что зря так сказал.
– Как ты вагоны отцепишь, если они в середине состава? Да и куда их потом перегонять, обратно на станцию? Нет, здесь должны были подойти машины, и перевозить они должны были недалеко. Есть там неподалеку несколько хуторов, только ищи их теперь… А к фермерам теперь просто так не сунешься, они теперь боятся всех и всего…
– А как с пропавшими вагонами на узловой станции? Какие-нибудь зацепки есть? – уже зная ответ, спросил Максим.
– Бюрократия живет и процветает в любые времена, задержки вагонов с зерном и продовольствием происходят не по злой воле, а сами по себе, виновных нет, а на каждый случай демонстрируется сотня бумажек, в которых сам черт ногу сломит. И вытащить настоящих виновников невозможно, если только не набрать еще одну армию чиновников и не посадить за проверку документов. Только кто нам это позволит? – махнул безнадежно здоровой рукой Вепрь.
Максим с сочувствием посмотрел, как Вепрь доковылял до двери в ванную и повернулся к Малышу. Малыш сидел, понурившись, с утра у него было плохое настроение, а теперь, после неудачи Вепря стало еще тоскливее. Он ведь просился в группу Вепря, когда они собирались выезжать, но Генерал отказал. Ему очень хотелось ловить бандитов, мешающих строить новую жизнь. А в группе Вепря были лихие ребята, у них было чему поучиться, особенно в том, что касалось оружия и приемов борьбы. А тут приходилось патрулировать улицы, следить, чтобы пьяные не дрались, слушать выступавших на стихийных митингах испуганных обывателей, призывающих вернуть старый порядок или подвыпивших аристократов, слезно призывающих возродить былое величие Империи… Все, что делалось здесь, в Столице, было так скучно. И результатов, по мнению Малыша, почти не было. Разве можно считать результатом несколько задержанных лиц без документов или двух домушников, пойманных с краденым товаром?
– Значит, надо искать другие подходы, – выслушав его жалобы с искренним вниманием, пожал плечами Максим. – А бегать да стрелять, большого ума не надо. Ты больше пользы здесь приносишь, когда охраняешь порядок в городе, да учишься на курсах. Скоро надобность в бойцах отпадет, выберем новое правительство, и жизнь наладится. Тогда образованные люди станут играть главную роль, экономику страны строят на заводах и в институтах, с автоматом только воевать можно… Поэтому не считай, что ребята Вепря заняты самым интересным делом, борьба с бандитами явление временное. Выберем правительство получше, все утрясется и тогда надо будет не воевать, а строить.
Малышу в это верить хотелось, да только он пока видел, что автомат еще очень даже нужен. До выборов еще много времени, всякое может произойти. Да и не завидует он ребятам Вепря, после того, как группа Вепря вернулась ни с чем, завидовать нечему. Только ведь тошно иногда становится, как посмотришь на ночную разгульную жизнь столицы, так и хочется перестрелять эту жиреющую на спекуляциях и темных делишках банду торговцев и проституток. Но Максиму такое говорить нельзя, он ведь объяснял, что это в данных условиях неизбежно, а стрелять людей только за то, что они более ловкие и умеют пользоваться моментом, значит поставить себя в положение тех, с кем они боролись в подполье. Надо учиться самим управлять и торговать, строить дома и учить детей гордиться не тем, сколько наворовал, а сколько хорошего сделал, тогда и вся эта накипь сама исчезнет на помойке истории. Кто же будет с этим спорить, только ведь пока выучишься, пока строить начнешь новый мир, эта накипь уже все под себя подомнет… Да, Максим конечно прав, только тяжело ведь, непривычно. Но когда вспомнишь, что было совсем недавно, то и сил прибавляется, и тоска уходит. Все-таки без башен жить гораздо лучше…
Максим смотрел на него и думал о том, что Странник опять может оказаться прав в своих прогнозах, ведь он предложил ему заняться проблемами снабжения сразу же после уничтожения Центра, когда никто и представить не мог, что саботаж и диверсии станут обычным явлением всего лишь через два месяца. Он будто уже тогда будто знал, что произойдет. Конечно, в истории, а особенно в экспериментальной истории новых миров он был специалистом, недаром входил в Мировой Совет как специалист по безопасности, или как здесь говорят, контрразведчиком. Он неохотно говорил о будущем Саракша, считая, что проблемы надо решать по мере их возникновения, но при этом утверждал, что надо иметь несколько вариантов развития событий, тогда легче выбирать лучший путь решения проблемы. Максим с ним соглашался, только считал, что его прогнозы слишком уж пессимистичны. Предложение Странника он тогда принял, хотя и считал, что его можно было бы использовать и на другом направлении, хотя бы в борьбе с Островной Империей. Но Странник сказал тогда, что это пока терпит, и Максим подчинился, и теперь понимал, что Странник был прав. Хотя и слишком уж он сгущал краски.