Покидая Саракш
Шрифт:
Отмечая на карте передвижение групп наблюдения, принимая от них по рации сообщения, он пытался представить дальнейшее развитие событий, но как-то все было расплывчато, как кофейная гуща у гадалок. Максим не сразу заметил зеленый огонек на брелке и с нетерпением включил просмотр результатов обработки. Семнадцать человек попали в заданный им по десяти факторам круг подозреваемых. Слишком часто эти люди за последние три дня посещали те здания, откуда могла идти утечка информации, не являясь их сотрудниками или работниками смежных организаций. Они вели себя неестественно при посещении этих зданий, их физические характеристики сильно различались на входе и выходе из зданий, время, проведенное в этих зданиях, было небольшим.
Подключив к процессору модуль печати, он сделал снимки всех семнадцати, отметив про себя, что среди них есть и знакомые ему лица. Выведя результаты наблюдений в виде таблиц на экран, он запомнил их, решив заняться их обработкой позднее, и убрал блок печати в укромное местечко. Телевизор был переключен на местный канал и Максим замер: он попал на какую-то передачу и увидел Раду. Несколько минут он смотрел и слушал ее голос, совершенно не воспринимая смысла передачи, затем раздался сигнал рации…
В промежутках между принятием сообщений от ребят, ведущих наблюдение, он подумал о том, что он в этой суматошной жизни постепенно отдаляется от Рады, все реже они встречаются. У нее появилось много новых знакомых, жизнь ее стала насыщенной и целенаправленной. Ей нравилась ее новая работа на телевидение, и это было прекрасно, у нее вся жизнь была впереди и судя по всему, это будет прекрасная, интересная жизнь. Он относился к ней больше как к сестре, которой у него не было до появления на Саракше, а затем он нашел Гая и Раду. Раду, которая полюбила его как мужчину, но ему некогда было любить, он все откладывал свои чувства на потом, считая, что сначала надо освободить всех от незримых цепей излучения Центра. Он и теперь так же считал, подавляя в себе ростки сомнений в правильности своего решения. Незачем ей связываться с ним, пока что он приносил ей только горести и утраты. Бедный Гай… Максим почувствовал пустоту в душе, когда он погиб так бессмысленно. И пустота эта так медленно заполнялась временем. Пусть Рада найдет своего парня среди своих, пусть будет счастлива. А он останется ее братом… Тут рация снова ожила и он выключил телевизор, по которому уже шла очередная серия «Калейдоскопа».
– 8-
Вепрь просмотрел снимки, медленно разложил на две стопки, отхлебнул горячего чая. Постучав пальцем по левой стопке, в которой было шесть снимков, Вепрь заметил: – Вот с этими можно не суетиться, это проверенные люди.
Максим подтянул к себе правую стопку и уточнил: – Ты ручаешься?
Вепрь посмотрел на него хмуро и Максим тут же добавил: – Хорошо, будем считать, что они вне подозрений.
– Да. Этих людей я знаю. Остальных надо проверять.
– Кого я могу подключить к опознанию и проверке? – Максим смотрел на изрезанное морщинами лицо Вепря и думал, что ему бы надо отдохнуть, да и подлечиться тоже. Вепрь сильно сдал за последнее время, как бы не свалился от напряжения. Как, все-таки, было бы здорово добраться, наконец, до этих гор, которые манят его уже столько времени. Вытащить Вепря, взять Малыша, Раду позвать и на несколько дней уехать. Найти какую-нибудь избушку, побродить по лесам и горам…
– Лучше всего взять Бухгалтера. Да ты его должен помнить, это тот чиновник из нашего любимого Департамента, что приходил после Переворота, – Вепрь выжидающе смотрел на Максима и тот кивнул, подтверждая, что вспомнил. Он действительно вспомнил, это был крепкий такой мужчина в черном костюме с блестящими лацканами, с бегающими глазками и быстрой невнятной речью. Он тогда поразил Максима тем, что пришел сам и уверенно предложил свои услуги платного осведомителя. Почему он решил, что надо обращаться именно к нему, осталось для Максима загадкой. Вепрь потом объяснил ему, кто это такой…
Это был ходячий справочник, живой путеводитель по миру чиновников, он легко мог сказать, кто есть кто в иерархии всех Департаментов, как в видимой, так и в закулисной. Малыш тогда шутливо предложил его посадить в камеру, чем очень напугал чиновника. Вепрь тогда презрительно приказал гнать этого прохвоста в шею. Максим, после ухода чиновника, возмутился таким отношением к обычному чиновнику, пусть и служившему Неизвестным Отцам. Таких сейчас много и их берут на службу, ведь надо же кому-то работать в министерствах. Вепрь неторопливо отвел его в сторонку и сухо, очень негромко объяснил ему, что такое дерьмо нужно держать на расстоянии, а не вселять в него надежду на то, что он человек, да к тому же нужный. Когда понадобится, его найдут. А он себе теплое местечко и сам найдет. Максим недоуменно пожал плечами, его тогда совершенно не интересовали чиновники, и забыл об этом странном визите.
– А где он сейчас? – Максим с досадой представил, что придется искать этого чиновника по всем министерствам и терять драгоценное время.
– Ты Мак не суетись. Это мы без тебя сделаем, – Вепрь усмехнулся и добавил: – Это уже наша, оперативная работа, тебе незачем суетиться. Через пару часов ребята его найдут. Покажем фотографии, всех установим и начнем отработку.
– Хорошо, Тик. Как только будут опознаны все, сообщи мне. Я хочу посмотреть пересечения с теми данными, что собрали ребята по клиентам с рынков.
– Да, Мак, это я тебе передам сразу. Данные наблюдений тебе передаст Малыш. И сообщи Страннику о наших делах. Он может помочь, если подключит к нам своего помощника, Фанка.
– Тик, вряд ли с этим надо идти к Страннику. Сами справимся, – Максим представил себе немигающий взгляд зеленых глаз и подумал: «Какого черта! Сами должны справиться, нечего раньше времени за помощью обращаться».
– Ты так считаешь? – Вепрь насмешливо прищурился и Максим твердо ответил: – Да.
– Ладно, пока время еще есть, будем сами работать.
Максим поехал в Институт, возле которого вновь почувствовал постороннее внимание и решил, что надо с этим разобраться. Может быть, это из министерства обороны за ним решили присматривать? Нет, для них я интереса не представляю, это за Странником они постоянно смотрят…. Но с этим надо разобраться, а то еще влезут в наши дела, потом хлопот не оберешься.
Остановив машину у входа в какой-то ресторан, откуда тотчас выскочил раззолоченный швейцар, Максим дождался, пока остановится ехавшая за ним машина и, отодвинув швейцара, услужливо стоящего у дверцы, прошел в ресторан. Зал был наполнен пестро одетыми женщинами, мужчинами в темных костюмах, шумевших в тесных компаниях за заставленными столиками. Оркестрик на балкончике второго яруса играл мелодию какой-то знакомой песенки, над столиками висели слои дыма и тяжелые запахи потных тел. Максим заметил вход на кухню и направился туда, держась подальше от столиков, вокруг которых кружились официанты.
На улице он осмотрелся, серый автомобиль преследователей оставался на прежнем месте, из ресторана вышла парочка, швейцар засуетился, подзывая свистком такси и усаживая едва держащегося на ногах мужчину. Максим переключился на быстрый темп, в несколько прыжков добрался до машины и рванул заднюю дверцу на себя. В машине сидели двое, оба спереди. Хлопнув ладонью по макушке водителя, чтобы он отключился, Максим схватил правой рукой за горло пассажира и похлопал по его одежде. Во внутреннем кармане был пистолет и Максим вытащил его, затем отпустил горло пассажира. Тот с выпученными глазами принялся жадно глотать воздух. Водитель мягко завалился набок и лежал неподвижно, упершись головой в боковое стекло.