Покинутый

Боуден Оливер

Теперь уже ничего не будет.

Завтра его похоронят.

Глава 4

9 декабря 1735 года

1

Сегодня утром меня пожелал видеть мистер Дигвид. Он постучал, дождался моего ответа, а входя, нагнул голову, потому что вдобавок к лысине, слегка выпученным глазам и набрякшим векам, он имел высокий рост и был сухощав, а двери в нашем нынешнем особняке ниже, чем были дома. То, как он ссутулился в дверях, добавило ему смущения, у него был вид, как у рыбы, выброшенной на берег. Он стал камердинером моего отца задолго до моего рождения, по меньшей мере с тех пор, когда Кенуэи поселились в Лондоне, и так же, как все мы, или даже больше, чем все мы, он был достоянием площади Королевы Анны. Именно это заставляло его испытывать более острую вину — вину из-за того, что в ночь нападения он отсутствовал, потому что ему было необходимо навестить семью в Херефордшире; он вернулся вместе с кучером на следующее утро после налета.

— Надеюсь, ваше сердце позволит вам простить меня, мастер Хэйтем, — сказал он мне несколько дней спустя, бледный и осунувшийся.

— Конечно, Дигвид, — сказал я и не знал, что добавить; я всегда испытывал неудобство, обращаясь к нему по фамилии, она у меня никогда не выговаривалась как следует. Поэтому я сказал еще только: — Благодарю вас.

Сегодня на его мертвенном лице было то же самое торжественное выражение, и я мог бы поклясться, что новости у него дурные.

— Мастер Хэйтем, — сказал он, остановившись передо мной.

— Да… Дигвид.

— Мне чрезвычайно жаль, мастер Хэйтем, но с площади Королевы Анны пришло известие, от Барреттов. Они сообщают, что не желают присутствия кого-либо из Кенуэев на панихиде по юном мастере Томе. И почтительно просят никогда их больше не тревожить.

— Благодарю вас, Дигвид, — сказал я, и под моим взглядом он снова виновато ссутулился и вышел, нагнувшись под притолокой.

А я еще некоторое время опустошенно смотрел на то место, где он только что стоял, пока не пришла Бетти, чтобы помочь мне переодеться из траурного наряда в обычный.

2

Как-то днем, несколько недель назад, я играл на нижнем этаже в коротком коридоре, шедшем от людской к массивной запертой двери буфетной комнаты. Там, в буфетной, хранились наши фамильные драгоценности: столовое серебро, которое извлекалось на свет лишь в редких случаях, когда мама и отец принимали гостей; семейные реликвии, мамины украшения и несколько отцовских книг, которые он считал наиболее ценными — незаменимыми. Он всегда носил ключ от буфетной комнаты с собой, подвешенным к поясу, и лишь однажды я видел, как он доверил его мистеру Дигвиду, да и то на короткий срок.

Мне нравилось играть в этом коридоре, потому что в него мало кто заглядывал, а значит, меня не тревожили гувернантки, которые непременно сказали бы, чтобы я убирался с грязного пола, покуда не протер дыру в штанах; или благонамеренные слуги, желавшие вступить со мной в светскую беседу и задавать мне вопросы о моей учебе или о несуществующих друзьях; или даже мама и отец, которые велели бы мне убираться с грязного пола, пока я не протер дыру в штанах, и заставили бы отвечать на вопросы об учебе или о несуществующих друзьях. Или, что хуже всего, могла нагрянуть Дженни, которая стала бы издеваться над любой моей игрой, а если я играл в солдатики, она разбросала бы мне все оловянные фигурки.

В общем, коридор между людской и буфетной был одним из немногих мест на площади Королевы Анны, где я действительно мог рассчитывать, что не встречусь с такими вещами, и поэтому я всегда укрывался там, когда не хотел, чтобы мне мешали.

Но в этот раз ничего не вышло, потому что в ту минуту, когда я выстраивал свои войска, заявился новый посетитель в лице мистера Берча. У меня с собой был светильник, поставленный на каменный пол, и пламя свечи мигнуло и щелкнуло на сквозняке, когда отворилась дверь в коридор. Со своего места на полу я увидел край его сюртука и кончик трости, и пока мой взгляд взбирался по сюртуку вверх, чтобы встретиться с его взглядом, я подумал, интересно, а вдруг у него в трости тоже спрятан клинок, и не будет ли он звякать так же, как у отца.

— Мастер Хэйтем, я как раз надеялся найти вас здесь, — сказал он с улыбкой. — Позвольте полюбопытствовать, сильно ли вы заняты?

Я поднялся с пола.

— Я просто играю, сэр, — ответил я поспешно. — Что-то случилось?

— Нет-нет. — Он рассмеялся. — На самом деле мне меньше всего хотелось бы мешать вашей игре, но есть одна вещь, о которой мне хотелось бы с вами поговорить.

— Разумеется, — сказал я и кивнул, а сердце у меня заныло от предчувствия, что сейчас начнется очередной допрос о моих достижениях в арифметике. Да, я обожаю решать задачки. Да, я надеюсь в один прекрасный день стать таким же умным, как мой отец. Да, я надеюсь, что когда-нибудь стану помогать ему в деле.

Но мистер Берч взмахом руки предложил мне вернуться к игре и даже сам отложил в сторону трость и, несколько подобрав штаны, присел рядом со мной на корточки.

— И что же это? — спросил он, указывая на оловянные фигурки.

— Просто игра, сэр, — ответил я.

— Это ваши солдаты, не так ли? — продолжал он. — И кто же из них командует?

— Никто не командует, сэр, — сказал я.

Он рассмеялся.

— Вашим солдатам нужен руководитель, Хэйтем. Иначе как же они узнают, как им лучше действовать? Кто научит их дисциплине и поставит цель?

— Не знаю, сэр, — ответил я.

— Вот этот, — сказал мистер Берч. Он протянул руку, взял из строя одного оловянного солдатика, потер его о рукав и отставил фигурку в сторону. — Может быть, стоит сделать командиром вот этого джентльмена — что вы об этом думаете?

— Как вам угодно, сэр.

— Мастер Хэйтем, — улыбнулся мистер Берч, — это ваша игра. Я просто наблюдатель, который надеялся, что ему покажут, в чем суть игры.

— Да, сэр, но у командира должен быть особый наряд.

Внезапно дверь в коридор снова открылась, и подняв глаза, я увидел еще и мистера Дигвида. В мерцании светильника я заметил, что они с Берчем обменялись каким-то значительным взглядом.

— Может быть, ваши дела подождут, Дигвид? — строго сказал мистер Берч.

— Конечно, сэр, — Дигвид поклонился и попятился, и дверь за ним закрылась.

— Вот и хорошо, — сказал мистер Берч, возвращаясь к игре. — Теперь давайте поставим этого джентльмена сюда, чтобы он руководил, вдохновлял солдат на великие дела, подавал бы им пример и учил бы их добродетелям порядка, дисциплины и преданности. Вы согласны, мастер Хэйтем?