Поклонники
Шрифт:
Семеня по узкой тропочке, Новиков добрался до подъезда. Приоткрытая дверь припёрта кирпичом. Идеально чистый подъезд, но почему-то без консьержа.
На третьем этаже Новиков аккуратно потянул на себя приоткрытую металлическую дверь, из-за которой доносились приглушённые голоса. Тщательно вытер ноги.
Внутри суетливо имитировали активную деятельность оперативники и криминалисты. В ванной копошились сразу два эксперта – дежурный Николайчук и зевающая практикантка, которую очевидно тоже выдернули
– Доброе утро, – сказал вышедший навстречу Новикову круглолицый оперативник Костя Старов, которому повезло сегодня дежурить.
– Угу, доброе, – отозвался Новиков, пожимая руку Старову. – И что здесь?
– Ну, что, – протянул Старов, осматриваясь. – Господин Вислогузов решил навестить дочурку. От неё уже пару дней не было ни привета, ни ответа. Забеспокоился, пришёл сюда.
– То есть, они не вместе живут?
– Нет, – покачал головой Старов. – Он эту квартирку подарил дочке на день рождения. В общем, пришёл он сюда…
– Дверь открыл своим ключом?
– Так точно. У него есть запасной. Походил, посмотрел, вроде никого нет. Заглянул в ванную. Ну и увидел то, что увидел.
– Можно уже? – спросил Новиков, заглядывая в ванную. Николайчук недовольно хмыкнул.
– Пока нет, – сказал Старов. – Да, вот что. Надень-ка. – Он протянул Новикову бахилы.
– Да ладно? – Новиков только теперь заметил, что все суетившиеся в квартире люди перемещались в синих пакетах на ногах.
– Сам понимаешь, – вздохнул Старов.
– Так что здесь всё-таки? – Новиков, наклонился и, балансируя на одной ноге, натягивал бахилу на ботинок.
– Ну, что. Пока можно сказать одно – она точно не вскрылась.
– То есть, самоубийство отпадает?
– Не совсем. Там могут быть ещё… ну, таблетки какие-нибудь, например.
– Может, несчастный случай?
– Может, – фыркнул Старов. – Хорошо бы.
Жаль. Сразу две хорошие версии – и обе мимо. Рядом вежливо хмыкнули. Новиков поприветствовал Николайчука поклоном. Не ручкаться же, когда эксперт в перчатках. Хотя Николайчук вообще не признавал рукопожатий и прочих проявлений чувств, связанных с тесными контактами.
– Прошу. – Николайчук обвёл ванную широким изящным жестом, будто не место преступления показывал, а открывал выставку полотен эпохи Ренессанса.
Новиков встал у порога ванной. Практикантка успела куда-то деться, так что тело осматривать никто не мешал. Девушка с длинными светлыми волосами лежала в навороченной угловой ванне с гидромассажем, согнув ноги в коленях. Воду уже успели спустить, и бледная кожа почти высохла. Вроде ничего особенного – маникюр, педикюр, подправленный нос, накаченные губы, татуаж бровей, эпиляция где надо. Красная нитка на щиколотке.
Новиков наклонился, чтобы получше рассмотреть невыразительное лицо.
– Посмертной гримасы нет, –
– Почему губы такие? – спросил Новиков, рассматривая надутые губки странного цвета – помеси фиолетового с малиновым.
– Синюшность наложилась на татуаж, скорее всего, – буднично произнёс эксперт. – Да ещё помада.
– Помада? – переспросил Новиков, выпрямляясь.
– Следы, – кивнул эксперт. – Сверхстойкая, вероятно. Простой чистой водой не смывается.
– Зачем мазать помаду на татуаж?
– Женщины, – пожал плечами Николайчук. – Да, вот ещё что.
Николайчук повернулся к овальному зеркалу и уставился на своё отражение. Новиков не понял, к чему вёл эксперт, и просто встал рядом. Встретился с Николайчуком взглядом в зеркале. Вопросительно поднял брови.
– Вы не туда смотрите, – улыбнулся криминалист и подбородком указал куда-то вверх.
Новиков присмотрелся. У верхнего края стекла, под самой рамой, еле виднелись какие-то значки, написанные то ли красным маркером, то ли краской. Завитки, углы. В середине – крест.
– И что бы это значило? – Новиков настолько приблизился к зеркалу, что от его дыхания запотело стекло. Но оно не стало матовым полностью. Запотевшая область очертила границы искривлённых линий, похожих на те, что были нарисованы вверху.
– Позвольте-ка. – Николайчук ловко оттеснил Новикова плечом и успел сфотографировать проступивший рисунок, пока тот не пропал. – Хорошо бы зеркало забрать на экспертизу.
– Берите, – пробормотал Новиков, глядя, как уменьшается и совсем исчезает крохотное запотевшее пятнышко на стекле.
– Вы позволите, я закончу здесь? – подал голос Николайчук.
Новиков кивнул и вышел в прихожую, где зевал Старов.
– Что соседи?
– Мы пока не стали будить. – Старов перешёл на шёпот. – Тут жильцы такие… сам понимаешь.
– А понятые?
– Консьерж и бабуля из соседнего дома. У неё единственной окно светилось. Ложится в восемь, встаёт в пять. Режим. – Старов опять широко зевнул.
– Н-да. – Новиков снова поскрёб небритый подбородок. Что-то в этом деле казалось неуловимо знакомым. Как дежавю. – А отец где?
– Вислогузов? Там, в комнате. – Старов махнул рукой вглубь квартиры.
– Как его…?
– Имя-отчество? Анатолий Венедиктович. – Старов помолчал, потом добавил: – Дочку зовут… звали Джессика.
– Джессика? – переспросил Новиков. – Серьёзно?
– Угу, – криво усмехнулся Старов. – С фантазией у родителей, видимо, всё в порядке. Так, что там дальше. Двадцать один год, училась… сейчас… – Он прочитал по бумажке: – В филиале Универсальной социально-экономической академии.
– Стало быть, здесь, в Добромыслове?