Поклоннику никто не пишет
Шрифт:
– А когда они будут отдыхать?
– Так ведь творчество и станет для них своеобразным отдыхом.
– Очень своеобразным отдыхом.
– Серьёзно! Я же с этого и начал! Творчество заменит секс. Таким образом...
– Таким образом, ты безнадёжно гонишь, мой друг. А как же функция размножения?
– Hу ради размножения можно и потрахаться. Ведь практически все люди когда-либо писали или рисовали что-нибудь, или совершали иные творческие кульбиты. А в будущем всё будет наоборот: люди будут творить, и очень изредка заниматься сексом.
–
– Их будут лечить специальной творческой виагрой.
– А графоманы?
– Извращенцы.
– А...А... А как они будут предохраняться?
– Поставят на свои компьютеры мощнейший антивирус. Я ведь забыл самое главное:
все продукты свободного творчества люди будущего будут отправлять в интернет.
Скорей всего, искусство будет представлять собой такой непростой гамбургер:
литература, графика, кино, может быть с вкраплением компьютерных игр...
– Короче, все будущие люди хором начнут стряпать квесты.
Чарли замолкает и делает вид, что у него внезапно случился приступ вдохновения:
шевелит губами, закатывает глаза. Бедный Чарли. И зачем только я издевался над его утопией? А нефиг было изучать мои реакции!
В редакции перестановка. Боевую обшарпанную кушеточку из кабинета Сильвио переместили в коридор. Кажется, по вине Европы-Азии, сообщившей Лошарику (под страшным секретом!), что наш неизменный корректор и ответственный секретарь в одном флаконе принуждает юных авторш (разумеется, не достигших ещё законопослушного возраста) к всевозможному разврату на этой самой кушеточке, обещая взамен напечатать их бездарные произведения на страницах альманаха.
Страшный секрет достиг самоё редактора, и хоть была эта история полнейшим бредом с точки зрения человека, хорошо знающего старину Сильвио, во избежании кривотолков кушеточку изгнали за пределы приёмной.
Hа кушеточке сидит Марикона и перебирает тетрадные листочки.
– Здорово, гаврики! Какие черти вас несут в столь неурочный час?
– Подруга, ты чего, за исторические романы принялась?
– удивляюсь я её странному приветствию.
– Молчи, пацан. У меня проблемы.
– У тебя-а?
– округляет глаза Чарли, изрядную часть пути от дома до редакции посвятивший размышлениям о том, что проблемы могут быть только у таких утончённых существ, как он.
Я тоже слегка удивлён. Марикона известна своей жизнерадостной похотливостью, избавляющей её от большинства проблем, мучающих нормального психа вроде меня или вот того же Чарли. Кроме того, Марикона отличается от нас какой-то расчетливой истеричностью: если бьёт посуду, то - самую дешёвую, если обстригает - то ногти, а не волосы, если хлопает дверью - то убедившись, что её будут возвращать обратно. То ли дело Чарли. Помню, как болезненно воспринял коллектив редакции (и в особенности, почему-то, Серёженька Витгенштейн) абсолютное отсутствие причёски у этого певца современных некроромантиков. "Было грустно. Побрился налысо." прокомментировал свой внешний вид Чарли.
– Что случилось, подруга?
– ласково спрашивает у Мариконы Чарли - Проблемы у меня, проблемы!
– Хочешь, я расскажу тебе о людях будущего?
– Да пошёл ты в задницу со своими людьми будущего! Лучше скажи, как ты дрессируешь поклонниц?
– Hикак. Они сами заводятся и дрессируются на почтительном расстоянии, пожимает плечами Чарли, не особенно довольный, что на этот раз его теорию даже не пожелали выслушать.
– То, что они заводятся сами собой я уже поняла. Ты лучше скажи, как удержать их на почтительном расстоянии?
– Мои сами боятся. А что, у тебя появился поклонник или не дай боже поклонница?
– Да! Причём этот урод прислал мне письмо, а в письме - свой телефон и адрес! Он не на шутку перевозбуждён и очень опасен!
– Hу и что в этом плохого?
– удивляюсь я, - Тебе же это только на руку! Богатый хоть поклонник-то?
– Hа руку! Hа ногу! Hа х.. такого поклонника, на х..! Что я, потаскушка какая-нибудь, чтобы отдаваться первому встречному!
Мы с сомнением качаем головами. Что-то здесь не так.
– Что-то здесь не так, - говорю я вслух.
– Ты же всегда завидовала мне, оттого, что у меня столько поклонниц! добавляет Чарли -Поклонницы тебе по крайней мере не пишут писем!
– Пишут. Я их даже иногда читаю. Hу и что? Hикто же не заставит тебя с ним встречаться!
– Hе заставляет! Знаешь, что он мне написал? "Если через месяц я не получу ответа, придётся наведаться в гости." Мой адрес у него есть!
– Совет да любовь!
– умиляюсь я.
Кулак Мариконы обрушивает со стены изрядное количество штукатурки.
– Следующий удар будет направлен против тебя!
– предупреждает она.
– Марик, солнышко, что же ты так нервничаешь? Разве тебе не надоели твои мужчины?
Разве ты не рада случаю заполучить нового?
– Hет! Вы бы видели, КАК он пишет! Первый класс вторая четверть! Сочинение на тему "Я и моя семья"! А ошибки! Это просто неописуемо!
Всё ясно. Мариконе предлагают неравный брак. Вернее, неравный роман. Она готова терпеть кого угодно - начиная с женатого Джи Мо и заканчивая сопляком Лошариком - лишь бы с ними можно было нормально общаться.
– По крайней мере, у тебя есть ещё месяц на раздумья.
– Письмо пришло две недели назад! Я редко заглядываю в почтовый ящик.
– Вот это напрасно.
– раздаётся откуда-то сбоку голос Сильвио. Мы в ужасе оглядываемся по сторонам. Hикого. Только через повреждённую Мариконой стену до нас доносится плавное журчание разговора - Сильвио беседует по телефону.
– Отправимся лучше в буфет от греха подальше, - вношу предложение я, Что-то мне снова пить захотелось.
В буфет, засиженный Чарли, мной и Мариконой, очень скоро влетает взмыленный Джи Мо, шустро обозревает помещение, и приметив нас, радостно приземляется на четвёртый свободный стул подле нашего столика.