Поколения

Кружевский Дмитрий Сергеевич

– Не просто "кажется" я уверен в этом процентов на двести. Помочь?

Сашка отмахнулся.

– Не надо, справлюсь.

Он некоторое время задумчиво разглядывал панель, щелкая тумблерами и кнопками, затем огляделся и, подобрав с земли какой-то металлический стержень, принялся ковырять им край консоли, пытаясь поддеть крышку. Та упорно сопротивлялась, пока Малышев с досады не треснул стержнем по углу, отколов кусок пластика, после чего её верхняя часть легко вышла из стены, повиснув на разноцветных проводах. Осторожно приподняв панель, Александр оглядел ее со всех сторон, озадаченно хмыкнул, поскреб затылок рукой в грязной перчатке,

затем обернулся на стоящего позади Тавровского.

– Профессор, чтобы мне нескучно было ковыряться в этой рухляди, может пока поделитесь, что вас так смутило в рассказе нашей морфини, а уж потом я свои бзики расскажу.

– Да пожалуйста. Не против если закурю?

– Дымите, - притворно тяжело вздохнул Малышев, отстегивая перчатки скафандра и запуская руки в переплетения кабелей.

– Ну тогда самое последнее наблюдение, когда она нам рассказала о так называемых "дичках". Помните, как она сказала, что это самостоятельные колонии, но буквально за секунду до этого упоминала, о попытке снять с них информацию о городе.

– Хм, - на мгновение задумался Сашка, прервав свое ковыряние в пучке проводов.
– И правда странно, хотя может мы просто чего-то недопонимаем во всей этой галиматье.

– Возможно, - согласился Тавровский, щелкая зажигалкой и прикуривая.
– Хотя лично я считаю, что тут все проще некуда. Просто надо принять тот факт, что все, с чем мы встречались - это единый организм.

– Погодите, секундочку, - Малышев удивленно обернулся.
– Но ведь вы недавно сами говорили про другие колонии.

– Говорил, - кивнул ученый, выпуская изо рта струйку дыма.
– Говорил, чтобы меня услышали нужные уши. Пусть пока думают, что мы поверили в противостояние нескольких колоний.

– Не понимаю, - потер лоб пальцами Александр, оставив на нем грязные полосы.
– Что-то голова сегодня плохо варит.

– А что тут понимать, - хмыкнул профессор.
– Дело в том, что морф - это единый организм, а вот мозговых центров у этой твари несколько и каждый из них имеет некое подобие самостоятельности при принятии определенных решений. Этакая модель мини государства, где есть центральный правитель и подчиненные ему главы регионов.

– Получается, наша Найка всего лишь часть колонии?
– нахмурился Малышев.

Тавровский развел руками.

– И зачем вы тогда меня остановили? Она же скорей всего сливает информацию этому....главному Морфу.

– Назовем его Цезарь.

– Почему Цезарь?
– вскинул брови Александр.

– Да как вам сказать, молодой человек. Видите ли, этот Морф на самом деле поразительный организм и я как биолог искренне им восхищаюсь. Он ведь в каком-то смысле создал себя сам, обрел разум, вознес к вершине пищевой цепочки, почти как тот исто....

– Да пофиг, - нервно оборвал ученого Малышев.
– Пусть будет Цезарь, а другие наместниками или как их там...пропреторами.

Во взгляде Тавровского зажглись огоньки удивления, так как он явно не ожидал от собеседника столь глубоких познаний в древней истории Земли, но вопросов все же задавать не стал.

– Главное ведь не в этом, профессор,- продолжал тем временем Сашка.
– Получается, что нас могли специально выпустить из города и, воспользовавшись образом Найки, зачем-то довести до места крушения. Не понимаю пока почему, но...

– Погодите, Александр Андреевич, - жестом остановил его ученый.
– Вот как раз в госпоже Найке я не сомневаюсь и почти на сто процентов

уверен в её искреннем желании нам помочь. Кроме того, я думаю, что она не врала когда говорила, что ей каким-то образом удалось избежать полного контроля своего разума главной колонией и об этом, кстати, косвенно свидетельствует её к вам просьба.

– Ну да, наверное, вы правы, - согласился Малышев после непродолжительного молчания.
– Она, конечно, меня удивила, но теперь я, кажется, понимаю.... Найка просто боится, что в любую секунду начнет терять себя.

– Боится, - кивнул Тавровский, - причем до ужаса боится и порой видно, как ей тяжело сохранять спокойствие. Весь вопрос в том, сколько она еще сможет продержаться и насколь глубоко наш Цезарь успел залезть в её мозги. Хотя в этом я полностью полагаюсь на чутье Максима Алексеевича, они сейчас с Найкой в тесном ментальном контакте и думаю, заметит изменения.

– Похоже, уже заметил, - едва слышно пробормотал себе под нос Сашка, а затем уже в полный голос добавил: - Ладно, тогда надо поскорее все закончить и как-то убираться с этого острова.

– А вот тут я полностью с вами солидарен, мой друг. Как бы я не восхищался этим организмом, но в нашем положении предпочту держаться от него подальше. Кстати, могу предложить более простое решение возложенной на вас задачи.

– В смысле?
– удивился Малышев.

– Да без смысла, - Тавровский откинул в сторону докуренную сигарету.
– Пойдемте наружу, просвещу вас кое в чем.

Ворклский корабль развалился на несколько частей, однако так как высота, где его достал ракетный залп ПВО, была небольшой, лежали они довольно компактно, хотя мелкие осколки разбросало на довольно приличное расстояние. Тем не менее, некоторые из его частей сохранились довольно неплохо и, быстро посоветовавшись, решили обследовать место падения в поисках чего-нибудь полезного. Найка никак этому не препятствовала (хотя Крамов подспудно ожидал нечто подобное), но и помогать не захотела, поставив лишь условие не приближаться без спросу к ее укрытию, обустроенному в том, что некогда было носом корабля, превращённого ударом о землю, пожаром и прошедшим со дня катастрофы временем в нечто напоминающее растущий среди деревьев темно-зеленый гриб, чья сморщенная конусообразная шляпка была густо покрыта свисающим с ее краев темно-серым мхом. Единственное против кого она не возражала, а наоборот настойчиво пригласила посетить свое жилище, были Малышев с Максимом. Александр, правда, долго там не задержался, а буквально через десять минут вернулся к остальным и, ничего не объясняя, прихватил с собой Тавровского после чего они вместе направились к лежащей в паре сотне метров от их временного лагеря хвостовой части корабля. Крамов не появлялся, так что остальным ничего не оставалось делать, как заняться намеченным ранее осмотром обломков.

Максим вытащил тяжелый кусок стекла из разбитого бортового иллюминатора, покрутил его в руке, подспудно отмечая многослойность и торчащие меж слоев кусочки тонкой проволоки, затем повернулся к Найке.

– Знаешь, если честно, я не понял смысла твоей просьбы к Сашке, - сказал он, подкидывая осколок и снова ловя его.
– Зачем? Я думал ты уйдешь вместе с нами.

– Вместе с вами?
– Найка грустно улыбнулась и, подойдя к Крамову, с нескрываемой нежностью провела рукой по его щеке.
– Ты, кажется, все еще не осознал, что я такое.