Покоренная дважды
Шрифт:
Не прошло и десяти минут, как Ник появился из ванной. Полностью одетый, он вытирал махровым полотенцем густую шевелюру. Рейн была так поглощена приготовлением ужина, что даже не взглянула в его сторону.
Как только мясо было поставлено в микроволновую печь и яблочный пирог, находящийся там же, начал покрываться золотистой корочкой, она стала сервировать стол на двоих. Ник тем временем открыл бутылку калифорнийского вина и наполнил два бокала.
Уже готовый рисовый пудинг производил неотразимое впечатление: легкий, воздушный, подрумяненный.
Ник одобрительно рассматривал сервировку, а она тем временем вынула из микроволновки горшочек с мясом и сообщила:
– Это последний штрих.
– Выглядит довольно аппетитно, – прокомментировал он.
– Я так признательна за похвалу. – Рейн одарила его благодарной (явно наигранной!) улыбкой и, сняв крышку с горшочка, стала доставать оттуда кусочки румяного мяса и раскладывать по тарелкам. Сверху она полила его соусом, сказав при этом: – С ним блюдо покажется еще вкусней.
Под мнимым радушием скрывалось коварство: к соусу Рейн добавила изрядную долю моющей жидкости. Сохраняя на лице полную невинность, она пригубила бокал с вином, а он положил в рот довольно большой кусок, сдобренный соусом.
Но в тот же миг вилка звякнула о тарелку, и Ник стремглав бросился в ванную. Рейн как ни в чем не бывало потягивала вино.
Наконец он появился из ванной и приблизился к ней со словами:
– Ах ты, киска-проказница!..
Она, сделав вид, что ничего особенного не произошло, ровным голосом произнесла:
– В микроволновке пирог.
– И с чем же? – поинтересовался Ник.
– Ни с чем. Обычный яблочный пирог.
– Благодарствую. Я уже побывал в роли гурмана. А вообще-то у меня пробудился аппетит иного рода…
– Нет! – воскликнула она. – Я не позволю тебе играть со мной как с куклой.
– И каким же образом ты намерена меня остановить?
Рейн закусила губу. Остановить его она не сможет… Ник, конечно же, сильнее. Но он не из тех мужчин, которые станут наслаждаться любовью с агрессивно настроенной женщиной, поэтому нужно воздвигнуть между ними какую-либо преграду, чтобы его пыл охладился…
– Я буду бороться до последнего! Ник рассмеялся:
– О, как мелодраматично!
– Я серьезно. Так просто я не сдамся!
– Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет.
Придерживая ее под локоть, он помог ей подняться и галантно вывел из кухни.
– Я… я собиралась сварить кофе, – пробормотала Рейн.
– Новая увертка?
– Нет, мне действительно хочется кофе! А ты разве не выпил бы чашечку? Я хочу кофе!.. Ну, пожалуйста… – Она судорожно искала любой предлог, чтобы отсрочить решающий момент.
Ну что же, – ровным голосом согласился Ник, – только учти: это твоя последняя увертка. – Он подвел ее к одному из низких кресел возле камина, усадил в него и сказал: Кофе я сварю сам. – Затем, улыбнувшись, добавил: – Не хватало еще, чтобы ты всыпала
– Если бы я знала, где он находится, то давно бы им воспользовалась!
Пока он кипятил воду и варил кофе, Рейн сидела с отрешенным видом и разглядывала языки пламени. Неужели это все, чего она добилась? Близости с Ником ей, конечно, не избежать, и пока ее тело будет млеть и таять под его напором, сердце ее превратится в ледышку…
Но вот и кофе. Поставив поднос на низенький столик, Ник достал из шкафчика бутылку коньяка и две рюмки. Разлив ароматный напиток по чашкам, он предложил:
– Бренди?
Она колебалась с ответом.
– Граммулька быстро поправит дело, поможет расслабиться, – мягко посоветовал он.
Рейн готова была отказаться, но передумала и кивнула. Это придаст ей храбрости… или послужит анестезией к тому, что последует за этим кофепитием…
Ник плеснул коньяку на донышко ее рюмки – гораздо меньше, чем Рейн ожидала. Когда она подносила рюмку к губам, рука дрогнула, край рюмки цокнул о зубы. Она проглотила янтарную жидкость, будто микстуру, и поставила рюмку, жестом показывая, чтобы он налил еще.
– Думаю, хватит. После завтрака у тебя во рту не было и маковой росинки, поэтому спиртное ударит в голову.
– Пусть ударит. Мне все равно.
– А мне нет, – спокойно сказал он, забирая у нее рюмку. – Я не хочу, чтобы ты раскисла. Ведь у нас впереди вся ночь. – При этом он многозначительно ухмыльнулся.
Не успела Рейн собраться с мыслями, чтобы достойно ответить ему, как Ник уже навис над ней. Она замерла в нерешительности. Не теряя времени даром, он стал покрывать ее лицо нежными поцелуями.
Его губы – такие возбуждающие и дразнящие – коснулись ее век, скользнули по бровям, нашли кончик носа и на мгновение помедлили у края рта, прежде чем очертить потом линию подбородка.
– Я так долго ждал этого момента, – хрипло прошептал он, – и хочу, чтобы ты откликнулась на мою искренность. – Перемежая каждое признание паузой из поцелуев, он продолжал: – Я хочу видеть твое лицо, когда буду по капле черпать удовольствие из твоего тела… Я хочу наблюдать, как ты вся дрожишь в экстазе… Я хочу слышать твое прерывистое дыхание и твои стоны… И, наконец, когда ты не в силах будешь сносить это томление, я хочу слышать твой восторженный призыв, твою мольбу…
Сердце Рейн колотилось как одержимое, даже дыхание было стеснено, все с большим трудом ей приходилось подавлять предательские позывы тела, желание близости переполняло ее.
– Если ты жаждешь услышать мольбу о пощаде, – прохрипела Рейн, – то вот она: оставь меня, Ник. Я бы никогда не согласилась на этот брак. Мне не хочется заниматься с тобой любовью.
Никакого намека на милость на этом самодовольном лице она не увидела.
– Тогда, моя дорогая, я должен решить, как наилучшим образом заставить тебя думать иначе. Тебе давно пора начать выполнять свои супружеские обязательства, и я думаю, ты насладишься результатами.