Покоренная судьбой
Шрифт:
— Медведь, остановись.
Я держал палец на спусковом крючке, когда ступил на крыльцо. Оно было украшено разноцветными цветами в маленьких стальных кадках, а на широких качелях лежали белые подушки с мятными наволочками, которые говорили о доме. Все выглядело уютно, а благодаря приветливому присутствию Греты и ее милой улыбке я сразу почувствовал себя как дома.
Я подавил сардонический смех. Затем мои глаза встретились с глазами Греты, которая наблюдала за мной, наклонив голову и прислонившись плечом к дверному косяку.
— Рада, что ты здесь. — Я мог сказать, что
— Заходи, — мягко сказала она и вошла в дом, за ней последовал Медведь. Я последовал за ней в гостиную с высоким потолком, деревянными балками и огромным каменным кухонным островом. На плите стояла кастрюля, и до меня доносился пряный запах.
— Я приготовила для нас чили, так как не была уверена, что у тебя будет возможность где-нибудь перекусить.
Я наблюдал за ней, пока она открывала крышку и с надеждой улыбалась мне. Медленно она опустила крышку на деревянную разделочную доску, выражение ее лица стало более сдержанным.
— Я не знаю, как вести себя рядом с тобой.
— Будь собой. Не нужно притворяться. — Я подошел к ней. Медведь сел по другую сторону от нее, не сводя с меня глаз. Я встретил его взгляд, потому что меня тошнило от его притязаний. Если бы я хотел быть рядом с Гретой, я бы точно не позволил собаке остановить меня. Его зубы сверкнули, но я не отвел глаза и сделал еще один шаг ближе.
Он стоял, но не нападал. С низким ворчанием он повернулся и пошел к своей кровати, где свернулся калачиком рядом с Момо.
— Тебе это не нужно.
Грета указала на мой пистолет. Кивнув, я убрал его обратно в набедренную кобуру, и она прислонилась бедром к кухонному острову, глядя на меня.
— Я вообще -то голоден, — сказал я, кивнув в сторону дымящегося красного
чили.
Грета достала миски и зачерпнула в них щедрые порции, а затем отнесла их к столу из дерева за углом. Из окон от пола до потолка открывался вид на пастбища. Грета указала на деревянную скамью, и я опустился на нее.
Она села напротив меня и протянула мне ложку.
— Надеюсь, тебе понравится. Я сделала его с соевыми гранулами, чтобы имитировать мясо.
Я взял ложку. — Это вкусно.
Ее лицо засветилось, и она сама съела кусочек.
— Что это за место? — тихо спросил я, наблюдая, как она с довольным выражением лица наслаждается едой.
— Это приют для животных, подвергшихся жестокому обращению. Пока все только начинается. Я хочу добавить больше конюшен и дом, где собаки смогут жить в стае, и мне нужен дом для кошек. — Она смущенно улыбнулась.
— Мой лучший друг жил в таком месте со своей семьей.
— Мой двоюродный брат.
Я кивнул.
— Больше нет?
— У него теперь своя квартира. — Я не стал упоминать Сару, это бы только привлекло внимание к моей собственной жене, а у меня не было намерения говорить о Саре и
Максимусе.
Вместо этого мы говорили о ферме, сидя друг напротив друга и наслаждаясь стряпней Греты.
— У моей сестры и ее мужа тоже есть две собаки, — сказал я, кивнув в сторону Медведя.
— Правда?
— Из приюта.
— Это замечательно.
Мой взгляд привлек другой лежак, который я не заметил раньше, где крепко спала черно-белая собака. Задние лапы и хвост были забинтованы.
— Это та собака, которую ты спасла?
Она кивнула, сострадание наполнило ее лицо.
— Дотти. Она много спит из-за лекарств, но я думаю, что она идет на поправку.
Я не проследил за ее взглядом до сломанного существа, потому что не мог отвести глаз от ее лица.
Сидеть вот так с женщиной и разговаривать было чуждо, но в то же время правильно в глубоком смысле, который я не мог понять, и я знал, что никогда не будет так с любой другой женщиной, особенно с Крессидой. У меня либо были бы скрытые мотивы, либо я постарался бы как можно быстрее уйти от ситуации. С Гретой мне было приятно просто быть рядом с ней и слышать ее взгляд на вещи, который был настолько уникальным, позитивным и по сути своей добрым, что казался даже более чужим, чем наша ситуация сама по себе. Но это не значит, что я не хотел бы поцеловать ее, прикоснуться к ней. Черт, я бы хотел сделать с ней столько всего, но сейчас я был доволен. Я не мог вспомнить, когда в последний раз я был просто доволен, без того, чтобы мой мозг бежал со скоростью сто миль в час, думая обо всех предстоящих проблемах.
Этот момент был тем, что разделяли мои родители. Это было то, что я никогда не надеялся иметь, и теперь, с Гретой, на какое-то мимолетное мгновение, я испытал это. Но это не могло продолжаться долго.
Злость на себя поднялась, как внезапный потоп, и я положил ложку.
— Я здесь не для того, чтобы болтать и есть.
Грета подскочила от внезапного изменения моего тона. Она положила свою ложку.
— Тогда почему ты здесь?
Черт. Если бы я знал, зачем.
— Грета, наши семьи находятся в состоянии войны.
— Это не обязательно должно быть так.
Я горько улыбнулся.
— Твой брат и кузены похитили мою тетю и кузину. Изе до сих пор снятся кошмары.
Грета опустила взгляд, ее губы сжались.
— Я знаю, что это было неправильно. Но вы напали на нас первыми. У Киары было сотрясение мозга.
— Это была ошибка, — признал я. Я не был уверен, почему это сказал. Только папа знал, что я думаю о нашей неудачной засаде.
Грета удивленно подняла глаза.
— Спасибо, что сказал это. Я не думала, что ты так поступишь, знаю, что такие мужчины, как ты, с трудом признают свои недостатки.
— Не за что, — сказал я странным ворчливым тоном.
Я протянул руку на стол ладонью вверх, и Грета без колебаний вложила свою руку в мою. Я сомкнул пальцы. Как это могло быть так чертовски прекрасно, когда это было предательством во многих отношениях?
Она тяжело сглотнула.
— Хочешь, я покажу тебе все вокруг?
Я хотел многого, но не этого.
Глаза Греты опустились к моим губам, как будто она могла прочитать мои мысли по моему лицу. Она отвела взгляд, ее брови сошлись вместе.