Покорить Генерального
Шрифт:
— Так возьмите… — ответила я и пихнула корзину обратно. — Возьмите и сожрите все свои извинения вместе с этими пошлыми цветами! Тьфу…
Дубинин опешил, не ожидал такого.
— Работать на вас я не пойду! — ткнула пальцем в сторону Ростислава. — Но и на вас, Климентий, работать не останусь. Увольняюсь…
Я развернулась в сторону подъезда.
Снова.
Никто и ничто меня не остановит.
— Я не хотел напоминать, — вздохнул за моей спиной Громов. — Но ты меня вынудила.
Сердце рухнуло в пятки.
Развернувшись,
— Нет.
— Да, — кивнул. — Я серьезно. Время платить по долгам.
Внутри все покрылось ледяной коркой.
Когда-то давным-давно меня сильно прижали, напугали до полусмерти владельцы игровых заведений, где папа наделал огромные долги. Громов узнал и… просто швырнулся этой кучей денег, расплатившись. Я так была ему благодарна… Вспоминать немного стыдно! Он не хотел принимать деньги обратно, лишь сказал, что однажды попросит меня об ответной услуге, и я ему не откажу.
Ни в чем.
Я согласилась…
— Использую право ответной услуги. Ты остаешься работать на меня до…
Громов сделал паузу и закончил ужасно холодным тоном.
— До тех пор, пока я сам не скажу в присутствии двух остальных директоров компании: “Виола, ты уволена!” Теперь топай домой, проспись. Завтра жду тебя в офисе. Хорошего вечера…
Он сбежал вниз по ступенькам. Через секунду его байк заревел на всю округу.
— Это что сейчас было? — не понял Дубинин. — Виола, не все потеряно.
— Будьте так добры… Заткнитесь. И вот…
Разозлившись, я сорвала лепестки с одной из роз и швырнула горстью в лицо директору:
— Вы еще не проглотили свои дешевые извинения!
АЙРИН ЛАКС - ПОКОРИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Глава 6
Глава 6
Виолетта
Со временем начинаешь сожалеть о всех совершённых тобою грехах, и ещё о нескольких, которых не совершила.
Громов, ты пожалеешь!
С этой мыслью я встала еще раньше, чем обычно, и начала собираться на войну.
То есть, на работу.
Но с таким энтузиазмом собираются, наверное, только добровольцы, которые рвутся на фронт.
Я долго думала, как поступить.
Если быть честной, то Громов был вправе попросить об ответной услуге.
Никто бы не дал столько денег в прошлом, сколько дал мне Громов, чтобы я расплатилась по деньгам отца.
Многие считали Кресса едва ли не гением. Его имя известно и здесь, и за рубежом. Вот только у каждого гения есть темная сторона. Есть свои слабости, отдушина, в которую устремляется вся кипучая энергия.
У Громова — это адреналин и секс. Он может безвылазно сидеть в офисе до самой поздней ночи несколько недель подряд, а потом отправиться в мощный загул. Сходить с ума, отключаться, рисковать жизнью и заставлять меня
У отца такой отдушиной были азартные игры.
Если бы не Громов, кто знает, возможно меня бы прирезали просто, но перед этим поиздевались, а потом мощным катком проехались по всей семье, которая и так стонала под тяжестью кредитов и долгов — только тех, о которых они знали. Им было известно лишь о верхушке айсберга, передо мной во всей красе предстал его подлинный размер и опасность.
Громов расплатился по долгам моего отца. Я была горячо благодарна ему и обязана, если быть честной.
Но почему же меня так возмутило его требование?
Если присмотреться к сути, то Громов приковал меня к себе.
Бессрочно…
Какое призрачное условие: я не смогу уйти, пока он сам не захочет меня уволить.
Мне ли не знать, что не захочет?
За восемь лет мы сработались настолько, что ему иногда даже говорить не нужно, всего лишь махнуть рукой, щелкнуть пальцами или выгнуть бровь.
У нас плотный симбиоз…
Вот только настало время расстаться, оторвать с мясом.
Получится ли?
Если пораскинуть мозгами, было не так уж много способов заставить Громова захотеть уволить меня.
Первый вариант — работать плохо.
Опаздывать, проваливать задания, забывать, забивать на работу…
Этот вариант я отмела сразу же, как непригодный, потому что работать плохо мне бы не позволила собственная совесть и эго профессионала.
Громов громко смеялся над тем, то я гожусь только его тупых телок разгонять и не для красоты сижу. Ни слова о моих профессиональных качествах. Работать плохо — значит, показать, что он был прав и меня не за что ценить?
Нет! Такой вариант мне категорически не подходил!
Второй вариант — работать, как и раньше, но при этом так, чтобы самому Громову стало со мной плохо.
Вот это уже было устроить намного сложнее, но интереснее.
Я даже испытала чувство, близкое к возбуждению, когда в самом низу живота вдруг что-то сладко сжимается и трепещет, в самый неподходящий момент.
Что любит Громов и что не входит в мои прямые обязанности?
О, это проще простого!
Я знала Грома, как облупленного, знала всего его болевые точечки, загоны и собиралась пройти остро заточенным коготком по каждой из них, надавив хорошенько.
О, ты еще пожалеешь. И первое в этом списке — как можно чаще называть его по имени.
Он просто жутко бесится. Глаза краснеют, пар из ушей.
И если когда посторонние, незнакомые люди зовут его по имени, Громов не бесится, то когда его называют Климентием знакомые, близкие, коллеги, с которыми у него есть связь, босс просто взрывается.
И я…
Я буду тебя взрывать.
Ох, как я буду это делать.
Мне даже дышать стало трудно.
Грудь налилась тяжестью, соски царапнули мягкое кружево бюста.