Покоритель Африки
Шрифт:
Уокер не ответил, и доктор продолжал разглагольствовать:
— Кажется, некоторые люди по природе до того испорчены, что сколько ни давай возможность исправиться — все впустую. Такие пусть катятся к дьяволу, и чем скорее, тем лучше.
В этот момент вошел Маккензи и сбросил насквозь промокший макинтош. При виде Уокера и доктора Алек оживился. Адамсон был ему верным другом, которому можно полностью доверять.
— Я обходил посты.
Сообщать по доброй воле хоть что-то, даже такие
— Все спокойно?
— Да.
Алек разглядывал доктора, словно заметил нечто очень странное. Отлично зная своего друга, Адамсон сразу догадался: случилось что-то нехорошее. Еще он понял, что с вопросами приставать не стоит.
Наконец Алек продолжил:
— Я только что говорил с гонцом, которого прислал Миндаби.
— Что-то важное?
— Да.
Столь лаконичный ответ не предполагал дальнейших расспросов. Он повернулся к Уокеру:
— Как рука?
— Чепуха. Просто царапина.
— Все равно нужно быть осторожнее. В этой стране даже царапина может причинить много бед.
— Он поправится через пару дней, — сказал доктор.
Алек сел и помолчал минуту, погрузившись в раздумья. Его пальцы теребили бороду — со времен отъезда из Англии она отросла и растрепалась.
— Как остальные? — вдруг спросил он Адамсона.
— Думаю, Томпсон не дотянет до утра.
— Я только что к нему заходил.
Раненный в голову Томпсон со вчерашнего дня лежал без сознания. Он был старый золотоискатель, добровольно примкнувший к экспедиции против работорговцев.
— Перкинс проваляется еще несколько дней, и несколько туземцев тяжело ранены. У этих мерзавцев разрывные пули.
— Умирающие есть?
— Нет. Двое довольно плохи, но должны выкарабкаться.
— Понятно, — коротко отозвался Алек.
Пристально разглядывая стол, он не заметил, как положил руку на оставленную Уокером винтовку.
— Послушайте, вы хоть что-нибудь ели? — наконец спросил юноша.
Алек стряхнул с себя задумчивость и приветливо улыбнулся собеседнику, что случалось с ним крайне редко. Он явно изображал веселость.
— Боже правый, я и забыл, когда последний раз подкреплялся. Ни минуты покоя с этими проклятыми арабами.
— Уж точно не сегодня. Вы, должно быть, чертовски голодны.
— А ведь и правда, — жизнерадостно отозвался Алек. — А еще умираю от жажды. Целый слоновий бивень отдал бы — лишь бы напиться.
— А у нас, как назло, ничего, кроме теплой воды! — громко расхохотался Уокер.
— Скажу мальчишке, чтобы принес тебе поесть, — сказал доктор. — Нельзя так шутить с собственным желудком.
— Суров наш доктор, — подмигнул Алек. — Поесть и правда не повредит. Сейчас самое время.
Однако стоило Адамсону шевельнуться,
— Не трогай его. Бедняга от усталости еле жив, и я разрешил ему поспать, пока не позову. Мне много не надо — сам возьму.
Алек огляделся и наконец отыскал жестянку с мясом и галеты. На войне не поохотишься, так что рацион путешественников был скуден и однообразен. Он сел за стол и принялся за еду под взглядом Уокера.
— Вкусно? — с издевкой спросил тот.
— Божественно!
— Неудивительно, что вы отлично уживаетесь с туземцами — с такими-то инстинктами первобытного дикаря! Вульгарно утоляя животный голод, вы совершенно не цените высокого искусства трапезы.
— А мясо-то слегка заплесневело, — отозвался Маккензи.
Ел Алек, впрочем, с большим аппетитом. Он внезапно вспомнил Дика, который в это самое время как раз должен был приступить к столь любимому им легкому ужину в «Карлтоне». Перед глазами путешественника промелькнула вечерняя суета на Пиккадилли, снующие туда-сюда экипажи и омнибусы, запруженные тротуары и яркие огни…
— Не представляю, как мы завтра всех накормим, — сказал Уокер. — Если не раздобудем еды, плохи наши дела.
Алек отодвинул тарелку.
— О завтрашнем ужине я бы на вашем месте не беспокоился, — негромко рассмеялся он.
— Почему?
— Я ставлю десять к одному на то, что мы будем мертвы еще до рассвета.
Оба молча уставились на командира. Снаружи мрачно завывал ветер, капли дождя колотили по скату палатки.
— Маккензи, это что, ваша очередная шуточка? — наконец спросил Уокер.
— Вы имели возможность убедиться, что шутки мне даются с трудом.
— Теперь-то что не так? — быстро спросил доктор.
Алек усмехнулся:
— Вы ведь сегодня все равно не заснете. Чем кормить москитов, предлагаю свернуть лагерь и выступить через час.
— Я бы сказал, что после такого денька это уж слишком, — возразил Уокер. — Мы так вымотались, что и мили не пройдем.
— У вас будет целых два часа отдыха.
Адамсон тяжело поднялся и после долгого размышления сказал:
— Кое-кого из раненых нельзя трогать.
— Другого выхода нет.
— Тогда я не отвечаю за их жизнь.
— Придется рискнуть. Наш единственный шанс — скорее уходить, а раненых оставлять нельзя.
— Похоже, назревает серьезная драка, — заметил Уокер.
— Так и есть.
— В вашем обществе на скуку не пожалуешься, — мрачно заметил Уокер. — И что вы собираетесь делать?
— В данный момент — набить трубку.
Алек с загадочной улыбкой вытащил из кармана трубку, выбил ее о каблук и, набив, закурил. Доктор с Уокером переваривали услышанное. Наконец юноша нарушил молчание.