«Покоряя Шторм»
Шрифт:
– Тру находится в операционной. Сейчас известно лишь то, что она получила серьёзную травму головы вследствие аварии. Доктор Кимбл – один из хирургов, скоро подойдёт поговорить с тобой. Если ты последуешь за мной сюда...
Серьёзная. Травма. Головы.
Я передвигаюсь. В лифте. Еду наверх.
Дверь со звонком открывается. И внезапно я будто просыпаюсь. Осознаю, где нахожусь. Почему я здесь.
Тру. Машина. Авария.
Чёрт
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
Нет!
Я выбегаю из лифта и бегу вдоль по коридору. Даже не уверен, куда направляюсь.
Мне просто нужно её найти.
Операционная. Джош говорил про операцию.
Я слышу голоса, выкрикивающие моё имя, но я не могу остановиться.
Тру.
Мне необходимо найти её.
Где же ты, малышка?
Я останавливаюсь. Почему я останавливаюсь?
Меня захватывают со спины, останавливают, удерживают.
Я не хочу, чтобы они прикасались ко мне. Я хочу Тру. Я просто хочу Тру.
– Подожди, помедленнее, Джейк. Ты здесь. Нам нужно пройти внутрь, – Стюарт с помощью Тома втаскивает меня через массивные двери в комнату.
Белая комната.
Везде этот чёртов белый цвет.
Теперь я сижу на стуле.
Но я не хочу сидеть.
Я встаю.
Все вскакивают следом за мной.
Стюарт. Том. Смит. Джош.
– Где Дэнни? – это я говорю?
– Он внизу, в отделении экстренной медицинской помощи, вместе с Симоной и Дэйвом, – отвечает Стюарт. – Почему бы тебе не присесть, Джейк?
Я качаю головой.
Как я могу сидеть, пока Тру... что? Пока она в операционной? Пока она... умирает?
Умирает.
Она умрёт?
Мой ребёнок тоже умирает?
Я потеряю их обоих? Они оба умрут как умер Джонни?
Почему всё это происходит?
Больно. Мне так чертовски больно. Будто мою грудную клетку разрывают на части и медленно, очень медленно высасывают из меня жизнь.
Двери открываются. Ко мне подходит мужчина в белом халате.
Белый.
Сочувствие.
Нет.
Я не хочу сочувствия. Я не хочу быть здесь. Мне нужно убраться отсюда. Мне нужно найти Тру.
Я просто хочу прикоснуться к ней. Обнять её. Никогда не отпускать.
– Мистер Уэзерс, меня зовут доктор Кимбл.
Мои внутренности до самых костей начинает пробивать дрожь.
– Тру... где она?
Доктор складывает руки перед собой, будто хочет помолиться, направляя их в мою сторону.
Мне всё это не нравится. Я хочу убрать его руки к чертям собачьим.
– Труди всё ещё в операционной, – его голос звучит по-деловому,
Опять эти слова. Но теперь он использовал слово «очень». Джош не произносил слово «очень».
Это хуже. «Очень» – значит намного хуже.
Господи, только не это.
– ... обильное кровотечение в полости черепа... давление на её мозг... отёк... ребёнок... роды...
Ребёнок.
Я встречаю взгляд доктора.
– Что? – вот, опять голос мой, но звучит он совершенно по-другому.
Доктор Кимбл переминается с ноги на ногу.
– Мы должны были принять решение, мистер Уэзерс. У нас не было лишнего времени. Ребёнок оказался в очень тяжелом положении. Его частота сердечных сокращений снижалась в геометрической прогрессии. У нас не было другого выбора, кроме как выполнить экстренное кесарево сечение.
Я прижимаю руку к груди, впиваясь пальцами в кожу и пытаясь облегчить мучительную, жгучую боль внутри меня.
– Но малышу всего двадцать девять недель... – я не могу дышать.
– С ребёнком всё в порядке, – он медленно кивает. – Мальчику немного затруднительно дышать самостоятельно из-за синдрома острой дыхательной недостаточности, который является очень распространенным явлением у недоношенных детей, но мы помогаем ему, и он хорошо реагирует.
– Мальчик? – по моей щеке скатывается слеза.
– Да, у вас сын.
Сын.
У нас сын, а Тру не знает об этом. Она должна знать. Мне нужно увидеть её и всё рассказать.
– Где он?
– В ближайшее время его переведут в отделение интенсивной терапии для новорождённых.
– А Тру... что будет... она выживет?
Он скрещивает руки на груди.
– Сейчас она находится в руках одних из лучших хирургов мира, и они делают всё возможное, чтобы спасти её.
– Она… – я делаю нерешительный вдох. – Она... выживет?
Я вижу этот взгляд, тот, который он, по его мнению, умело прячет, но я предельно чётко его вижу.
– Врачи делают всё возможное, чтобы помочь ей выкарабкаться, мистер Уэзерс.
И именно в этот момент мой самый ужасный страх становится явью.
Она может умереть.
Я могу потерять Тру, и у меня не будет возможности вернуть её назад.
Потерять её. Навсегда.
О, Господи, только не это.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
Я прижимаю кулак ко лбу.
– Вы считаете, что у неё нет шансов.
Доктор снова переминается с ноги на ногу, избегая моего взгляда.
– Слишком рано делать какие-либо прогнозы...