«Покоряя Шторм»
Шрифт:
Моё тело дрожит, и чем ближе я подхожу, тем сильнее меня начинает трясти.
Он там. Сразу за дверью.
Я тянусь к ручке. Обхватывая металл рукой, я нажимаю вниз и медленно открываю дверь.
В комнате полутьма. Тишина, которую нарушает только пиканье аппаратов.
Медсестра сидит спиной ко мне, но, когда оборачивается, то улыбается глядя на меня.
– Мистер Уэзерс?
– Да, – мой голос звучит хрипло.
– Он вот здесь. Он ждал вас, – тепло улыбается женщина.
Я
Мой сын.
Я не очень хорошо вижу его из-за всех этих трубочек, окружающих малыша, но он кажется маленьким. Очень маленьким. Слабым. Таким хрупким.
Сердце в моей груди начинает стучать сильнее.
Я хочу подойти к нему, но вместо этого делаю шаг назад.
Не думаю, что смогу помочь ему. Я не должен быть здесь. Прийти сюда было ошибкой.
Я почти поворачиваюсь к выходу, когда ко мне подходит медсестра.
– Не позволяйте этим трубкам напугать вас, дорогой. Они здесь, чтобы помочь ему дышать, пока он не достаточно силён, чтобы делать это самостоятельно. Почему бы вам не поздороваться? – осторожно подталкивает она.
Я безучастно пялюсь на неё.
Во рту пустыня. Пульс настолько быстрый, что я слышу шум крови в ушах.
Здесь должна быть Тру. Она должна видеть его вместе со мной. Так не должно быть.
Это не правильно.
Я глотаю слёзы, от которых в горле застревает ком.
Каким-то образом я делаю шаг вперёд. Потом ещё один. И ещё. Пока не дохожу до инкубатора.
Я смотрю на него сверху вниз.
Он выглядит, как Тру. Точно так же, как она. Идеальный во всём.
И от этого становится ещё больней.
Вблизи он ещё меньше. К его носику подведена трубка, а на голове маленькая белая трикотажная шапочка.
– Сколько он весит? – спрашиваю я.
– Два фунта и семь унций (прим.пер.: один килограмм и двести двадцать пять граммов).
У меня сердце обрывается. Два фунта и семь унций. Господи, он весит почти как пачка сахара.
Моя рука тянется к нему ещё до того, как ко мне приходит осознание своих действий. Я останавливаю себя, сжимая руку в кулак
– Вы можете прикоснуться к нему, – говорит медсестра. – Но сначала нужно очистить руки при помощи вот этого.
Подойдя ближе, она выдавливает в мою руку немного дезинфицирующего средства. Я втираю холодный гель в руки до тех пор, пока он не исчезает.
– Я оставлю вас наедине.
– Он будет в порядке? – быстро выдавливаю я.
– У тебя здесь настоящий боец, дорогой. С ним будет всё хорошо, – она быстро касается моей руки и выходит, оставляя меня с сыном наедине.
Мой сын.
Я опускаюсь на колени, чтобы быть
Он получил от Тру полные губы.
Я протягиваю свою дрожащую руку через иллюминатор, и кладу ладонь плашмя на матрас. А затем тянусь мизинцем к его малюсенькой ручке и прикасаюсь к нему.
Я никогда не испытывал ничего подобного до этого момента.
Любовь.
Эта любовь отличается от той, которую я испытываю к Тру. Но такая же сильная. Это всепоглощающая потребность всю жизнь его защищать. Беречь от боли. Например, от той боли, которую испытываю сейчас я.
На глаза опять наворачиваются слёзы.
Я аккуратно провожу пальцем по его руке, и в этот момент его пальчики обхватывают мой, хватаясь за меня.
Я нужен ему.
Солёные слёзы струятся по моим щекам прямо мне в рот.
Сжимая губы, я прикасаюсь лбом к инкубатору.
– Пожалуйста, прости, что меня там не было, – шепчу я. – Мне так жаль.
Глава 20
– Джейк.
Я слышу голос Джоша позади себя, отрываю голову от инкубатора своего сына и быстро перевожу взгляд на вошедшего мужчину.
Тру.
Я аккуратно освобождаю свой палец от хватки сына и встаю. Мои ноги затекли и болят. Но больше всего болит сердце в груди.
– Операция Тру закончена. Её переводят в отдельную палату. Ты можешь спуститься и проведать её.
– С ней... – сердце пропускает удар. Я проглатываю страх. – С ней всё в порядке?
Джош проводит рукой по лицу.
– Всё что мне удалось узнать – они смогли остановить кровотечение и ослабить давление на мозг, но осталась серьёзная опухоль. Нейрохирург – доктор Киш, который проводил операцию Тру, ждёт тебя внизу, чтобы обсудить с тобой пару вопросов до того, как ты зайдешь к ней.
Чтобы подготовить меня.
Страх ползёт по моей спине.
Я вижу, как Джош переводит взгляд на инкубатор. Он делает шаг ближе.
– Он такой красивый, Джейк. Действительно красивый.
Весь в свою маму.
Я киваю.
– Спасибо.
– Пойдём? – Джош указывает на дверь.
Я делаю неуверенный шаг вперед.
Во мне сейчас кипит столько эмоций! В основном – страх, но также меня будто разрывает на части.
Потребность увидеть Тру так велика, что у меня отчаянно и ужасно болит всё тело, но ещё я чувствую, что не могу оставить своего сына в одиночестве.